Новая прошивка
Шрифт:
— Как? — не понял Журналист.
— Куртуазно.
— Разве?
— Не могу сказать с уверенностью — я не понимаю до конца значение этого слова.
— Я тебе потом объясню.
— Не надо.
— Почему?
— Мне нравится не понимать некоторые вещи. Так они обретают для меня еще более глубокий смысл.
Журналист задумался над тем, что сказал Гупи. И понял, что сейчас ему думать об этом не хочется.
— Ну, так мы идем? — спросил он.
— Куда?
— Да, все равно куда…
— Если так, то лучше остаться здесь.
— Знаешь, порой я тебя не понимаю.
—
— Я тоже этого не хочу…
— Значит, нужно сначала решить, что делать?
— А какие есть варианты?
— Я бы предпочел убраться куда подальше отсюда.
— А я хочу понять, что тут происходит.
— По-видимому, придётся остановиться на твоем варианте.
— Ты серьезно?
— Конечно. Катакомбы, по которым мы сюда пришли, кишат бюрерами. На верху, — железкой, что он держал в руке, Гупи ткнул в потолок, — безумствует радиация. К тому же, вся зона АЭС оцеплена военными сталкерами. Они, в основном, следя за тем, чтобы кто сюда не забрался. Но и в тех, кто обратно пойдет, тоже начнут стрелять. Это уж точно. Так что, для того, чтобы выбраться отсюда, нам потребуется оружие, спецснаряжение и средства защиты. Я знаю только одного человека, который может помочь нам все это достать.
— Главный?
— Он самый.
— Хорошо, — Журналист глянул по сторонам. — Когда мы шли с ним по этому коридору, дверь комнаты с пирами находилось слева. Думаю, это была не иллюзия. В таком случае, нам — туда.
Он указал в ту сторону, где горел свет.
Гупи опасливо выглянул за дверь.
— Что они тут, на электричестве экономят, что ли? — недовольно буркнул сталкер.
— Ты что, темноты боишься?
— В темноте не видно опасности.
— Здесь нет ни аномалий, ни монстров. Здесь только один полусумасшедший мужик, считающий, что он самый главный.
— Который чуть было не завалил двух здоровых мужиков.
— Так мы идем или нет?
— Идем.
Гупи поудобнее перехватил железный штырь и следом за Журналистом шагнул в темноту.
— Под ногами сыро…
— Ага, что-то протекает…
— Мерзкое ощущение…
— Согласен, обувь не помешала бы.
— Я не о том. Не помню, когда в последний раз шел куда-то без оружия.
Они дошли до тускло мерцавшей под потолком лампы, закрытой полукруглым плафоном из толстого, ребристого стекла. С одной стороны коридора находилась железная дверь с маленьким круглым окошком, похожим на иллюминатор. На двери была какая-то надпись, но из-за того, что краска на потрескалась, облупилась и местами осыпалась, прочесть ее было невозможно.
Журналист попытался заглянуть в окошко. Но ничего не увидел. То ли за дверью было темно, то ли стекло было замазано черной краской. Журналист попытался толкнуть дверь. Затем взялся за ручку и потянул на себя. Дверь стояла, как приваренная.
— Это не та дверь, — сказал Гупи.
— Я просто хотел посмотреть, что там?
— Слушай, давай сначала найдем Главного. А то… Леший его знает, на что тут можно нарваться.
— Смотри, — журналист указал на противоположную стену.
По выкрашенной зеленой краской стене тянулись три глубокие параллельные царапины. Как будто кто-то протянул по стене
Гупи провел пальцем по одной из ложбин. Палец утонул в ней почти на весь первый сустав.
— Прикольно, — тихо произнес он.
— Что прикольно? — не понял Журналист.
— Похоже, на когти кровососа. У него три средних пальца намного длиннее остальных. Ими он, как правило, и наносит удар.
Гупи поднял руку, прижал к ладони мизинец и большой палец и тремя чуть согнутыми пальцами провел по стене.
— Кровосос? — Журналист опасливо поглядел во тьму. Далеко впереди горела еще одна тусклая лампа. Но, почему-то от этого не становилось спокойнее. Да и темнота, как будто, делалась от этого только гуще. — Откуда здесь кровосос?
— А кто говорит про кровососа?
— Ты.
— Я сказал только, что царапины на стене похожи на следы когтей кровососа. С таким же успехом здесь могли тащить какой-нибудь шкаф и зацепить краем стену.
— Но царапины три.
— Значит, тащили три шкафа. Или один шкаф, из которого торчали три гвоздя, — Гупи усмехнулся. — В любом случае, царапины старые.
Они пошли дальше.
— Зачем ты сказал про кровососа? — спросил Журналист.
— Привычка, — пожал плечами сталкер. — Все время приходится быть начеку и помнить об опасности. Иначе не выживешь.
— Как ты думаешь, мы долго пролежали в комнате пиров?
— Не знаю. У меня в животе пусто, как будто неделю не ел. И кофе хочется так, что застрелиться можно.
Гупи вспомнил том, что произошло с ним в том другом, иллюзорном мире, и усмехнулся. Странно, но раньше он даже и не задумывался о том, какую огромную роль в жизни человека играют мечты.
Возле следующего светильника двери были с обеих сторон коридора. Обе железные, глухие. На той, что слева, краской, по трафарету был нарисован номер «279». На другой кто-то от руки, наискосок, белой краской написал «ГРИБЫ!!!». И дважды подчеркнул.
— Как, по-твоему, на что все это похоже? — спросил Журналист.
— Что именно? — уточнил Гупи.
— Место, где мы сейчас находимся.
— На бункер Гитлера в конце войны. Когда все, кто хотели, приняли яд. А остальные разбежались.
— Но мы ведь сейчас под АЭС?
— Ну, где-то так.
— И мы видели Монолит.
— Мы видели то, что приняли за Монолит, — уточнил сталкер.
— Но ведь что-то там было!
— Было. Что-то, что едва не выжгло нам мозги.
— Ты слышал о проекте «О-Сознание»?
— Ну, в Зоне о нем каждый что-то слышал. А кто ничего не слышал, тот что-нибудь придумал.
— Я видел документы, относящиеся к проекту «О-Сознание».
— А ты знаешь, сколько народу уверены, что видели летающие тарелки?
— Ты мне не веришь?
— Не в этом дело, — Гупи на ходу перекинул палку в левую руку, а правой почесал под лопаткой. — Проект «О-Сознание» — это один из расхожих мифов Зоны. Такой же, как Черный сталкер. Или — Зов Зоны. Поэтому я не удивлюсь тому, что кто-то занялся подделкой документов, якобы имеющих отношение к этому проекту. Чтобы потом загнать их за хорошую сумму какому-нибудь любителю загадок и тайн. Ну? Скажи, что я не прав. Кто продал тебе эти документы?