Новогодний номер
Шрифт:
– Правда? – снова переспросила Алекс. – Тогда я буду с нетерпением ждать твоего кулинарного дебюта.
– Только не надо завышенных ожиданий, – хмыкнул Химуро.
– Я трезво оцениваю твои возможности, – в её голосе слышалась улыбка. – Ну всё, я побежала, а то они без меня ещё кому-нибудь из первого состава что-нибудь повредят. Пока, Тацуя. Целую.
– Алекс? – остановил её Химуро, на том конце была полная внимания тишина. – Хотел сказать, что люблю тебя.
– И я тебя, – в звенящем голосе Алекс вновь прозвучала счастливая улыбка.
Химуро нажал «отбой», бросил телефон на стол, закинул руки за голову
– Доброй ночи, Химуро-сан, – прозвучал совсем рядом голос Куроко, Химуро дёрнулся и чуть не свалился со стула, резко взмахнув в воздухе руками. – Простите, – тут же проговорил стажёр, потупившись.
– Не стоит извиняться, – рассмеялся Химуро, садясь ровно. – И доброй ночи.
– Я думаю, у вас получится интересная история. – Куроко замер ненадолго в дверях.
– Не знаю, как насчёт истории, – отозвался Химуро. – Скорее, версия. И уж точно что-то такое, чего раньше я не писал.
– Акаши-сан будет доволен, – кивнул Куроко.
– Ещё бы! – усмехнулся Химуро. – Я же вышел из зоны комфорта.
– Ну, значит, скоро будет рост, – улыбнулся Лео, также заглянув в ячейку. – Доброй ночи!
========== Часть 8. Скелеты в шкафу (Ханамия, приглашённая звезда Киёши) ==========
Ханамия был единственным из сотрудников, кто позволял себе сидеть в процессе «экзекуции». Акаши официально не требовал от сотрудников непременного вертикального положения, однако негласно оно предполагалось, поэтому абсолютно все, кроме Ханамии, считали более безопасным стоять. Главный же скандалист всея «Отоко» вальяжно располагался в кресле напротив, закинув ногу на ногу, и внимательно следил за главным редактором, пока тот читал материал. Вот и сейчас Лео и Куроко затихли в ожидании и временами поглядывали на мерно покачивавшуюся ногу Ханамии в щегольском блестящем ботинке.
– Очередное грязное бельё, – брезгливо поморщился Акаши, взяв листки двумя пальцами. – Читать противно.
– Но я не виноват, что заместитель министра окружающей среды оказался настоящим негодяем, – невинно поморгал Ханамия. – Я был просто уверен, что наконец-то нашёл человека без скелетов в шкафу. Удивился даже, когда он отказался от интервью, ведь у него безупречная репутация. Образцовый семьянин, примерный сын, известный благотворитель, – сокрушённо покачал головой он. – Кто же знал, что, будучи студентом, он бессовестно бросил свою беременную подругу, так что та всю жизнь растила ребёнка одна и скатилась вниз по социальной лестнице, бедняжка, – он картинно вздохнул, страдальчески прикрыв глаза.
– И как это называется? – спросил Акаши, комкая листки с характерным хрустом. – Ты никогда не думал, что писать подобное, – спокойно проговорил главред, крепко сжав кулак со статьёй и едва заметно брезгливо поморщившись, - слишком мелко для тебя? Это не интервью.
– Боюсь, что ничем не могу помочь, – вздохнул Ханамия. – Предполагаемая звезда номера в очередной раз отказалась от участия. Ведь не все так хорошо умеют прятать свои маленькие секреты, как мы с вами, Акаши-сан, – подчёркнуто вежливо произнёс он, поглядывая на скомканную в кулаке главного редактора статью. – Вот мне и пришлось выходить из положения и писать без, собственно, ответов. Переделывать я не намерен, –
Лео присвистнул и, подперев рукой подбородок, принялся с интересом ожидать продолжения, а стажёр неслышной тенью переместился ближе к «арсеналу».
– Либо ты сейчас же забираешь и переделываешь это бумагомарательство, предназначенное разве что для третьесортной бульварной газеты, либо я заставлю тебя его съесть, – Акаши поднялся из кресла и обошёл стол, отрезая Ханамии пути к отступлению и вертя в бледных пальцах бумажный шарик.
Ханамия сглотнул, встретив недвусмысленный взгляд разноцветных глаз, и поджал губы, очевидно, понимая, что последняя фраза главного редактора отнюдь не была речевым оборотом, а Куроко тем временем распахнул створки «арсенала» в поисках чего-нибудь, подходящего ситуации.
– Что будем делать, Мибучи-сан? Акаши-сан сегодня непредсказуем, – чуть улыбнулся стажёр, обернувшись к старшему товарищу, – и настроен серьёзно.
– Даже не знаю, – пожал плечами Лео, пряча удовлетворённую улыбку и распиравшую его гордость за начальство. – Сходи, что ли, к Мурасакибаре, попроси у него соевый соус. Больше, боюсь, мы ничем не сможем помочь Ханамии.
– Мне нужно интервью, Макото, – вещал тем временем главный редактор. – Мне нужна дискуссия, столкновение мнений. Поэтому тебе придётся рыть носом землю, чтобы найти человека, который согласится с тобой побеседовать. И ты сделаешь это в течение следующих трёх дней, если не хочешь употребить своё бездарное творение вместо ужина. – Он чуть поднял вверх два пальца с зажатым между ними бумажным комком. – Это всё, – констатировал Акаши, степенно вернувшись на своё место.
Когда Ханамия вышел из кабинета, его улыбка скорее походила на хищный оскал, Лео философски пожал плечами и вздохнул: что-то в этой жизни, вероятно, не изменится никогда.
– Уничтожу, – прошипел Ханамия.
– Это Сей-чана-то? – уточнил Лео. – Дам тебе совет, Ханамия. Лучше не связывайся. Как бы тебе самому не пострадать. – Он покивал для убедительности.
– Ваш соевый соус, Ханамия-сан, – проговорил вернувшийся из кафетерия стажёр.
– Пф, – фыркнул Ханамия, отмахнувшись от Куроко, как от назойливой мухи, и снова зло усмехнулся. – Дайте только уволиться, и я мгновенно вываляю в грязи его кристально-чистую репутацию.
– Вы считаете, что могли бы попробовать написать статью об Акаши-сане? – спросил Куроко. – Но у меня не сложилось впечатления, что он согласен с вами беседовать…
– Ты что-то разговорился, умник, – хмыкнул Ханамия. – Пойди папки потаскай.
– Я всего лишь размышлял, Ханамия-сан, – пожал плечами стажёр, – о словах Акаши-сана, что в новогодний номер нужна беседа и столкновение мнений. Если так, то вам нужен оппонент, который хотел бы поделиться с вами своим мнением.
– Чужое мнение! Вот насмешил! – картинно хохотнул Ханамия. – Чужое мнение очень быстро может превратиться в моё мнение, если я знаю достаточно информации. Ты даже не представляешь, насколько быстро самые убеждённые защитники своей точки зрения дают обратный ход, если надавить на нужные точки и пригрозить им разоблачением и обнародованием их маленьких грязных тайн, – он поиграл бровями, – А то, как активно они потом признают свою ошибку и начинают отстаивать абсолютно противоположную точку зрения – самая приятная часть.