Новогодний номер
Шрифт:
– Чьё это творчество? – проговорил он, не отрывая испытующий взгляд от сотрудников.
– Воспитали в собственном коллективе, – проговорил Лео, положив руку на плечо едва-едва державшегося на ногах от страха Сакурая. – Сакурай-кун учился в художественной школе. И развлекает себя тем, что зарисовывает наших коллег, поэтому мы…
– Рисунков хватит на весь номер? – прервал Акаши.
– То есть вы принимаете запасной вариант? – расцвёл Лео.
– Это, – Акаши развернул ноутбук с одной из страниц, – лучше любой фотографии. Так что, рисунков хватит?
– Ну, если
– Конечно, извините, – дрожащим голосом отозвался тот.
***
Сакурай и Маюзуми отправились рисовать и обрабатывать уже готовые эскизы, соответственно, в то время как Лео и Куроко остались в кабинете главного редактора.
– Теперь, когда мы разобрались с иллюстрациями в номер, – Акаши взял отложенную на край стола прозрачную папку-уголок, – вернёмся к кадровому вопросу. Как это всё понимать? – он потряс веером заявлений об уходе.
– Как есть, – выдержал бескомпромиссный тон начальства Лео. – Сотрудники уволились.
– По какой причине? – задал новый вопрос Акаши.
– Видите ли, Акаши-сан, – начал Лео, но Куроко неожиданно сделал шаг вперёд.
– В заявлениях об увольнении всё изложено, Акаши-сан, – проговорил он, едва заметно кивнув на зажатые в бледных пальцах главного редактора. – Куроко Тецуя, стажёр, – представился он в ответ на вопросительный взгляд Акаши. – Но, если суммировать все причины, то можно выявить некоторую закономерность. Я могу озвучить её для вас, но мне кажется, что вы и сами хорошо знаете.
– Спасибо, я ещё не разучился читать, – медленно проговорил Акаши, поднимаясь из кресла и подходя к окну. – Вы хотите сказать, что все мои сотрудники уволились из-за меня, – добавил он так же медленно.
– На самом деле… – вступил Лео, однако Куроко едва заметно поднял вверх ладонь.
– Да, – просто сказал он. – Они уволились, потому что не чувствовали с вашей стороны ни уважения, ни поддержки, которые главному редактору следовало бы оказывать своим сотрудникам.
– И их первоначальные материалы ни на что не годились. Я сделал всё правильно. Я главный редактор, они должны подчиняться моим приказам, – проговорил Акаши, и Лео на мгновение показалось, что в ледяном голосе появилась совершенно незнакомая ему интонация. – Я не должен быть для них нянькой.
– Нет, не должны, – кивнул Куроко, – вы не нянька, вы главный редактор журнала. Поэтому если материалы журналистов были, по вашему мнению, недостаточно хороши, вы имели полное право указать на их недостатки в той форме, которая удобна вам. Они, в свою очередь, если считали данную форму для себя неприемлемой, имели полное право уволиться.
– Не слишком ли много вы на себя берёте, Куроко Тецуя? – прищурил разноцветные глаза Акаши. – Я ведь могу вас уволить без рекомендации и без отметки о практике.
– Разумеется, можете, Акаши-сан, – смиренно склонил голову Куроко. – Это ничего не изменит.
– Не изменит, – кивнул Акаши. – Но увольнять вас сейчас невыгодно для меня, потому что тогда работать над номером будет совершенно некому. А этот номер я просто обязан выпустить, потому что по наполнению он лучший в истории журнала. Идеи статей, которые пришли в голову журналистам…
–
Он вежливо поклонился и скрылся за дверью, оставив в кабинете открывшего рот от удивления Лео и застывшего у окна в задумчивости Акаши.
***
Лео и Куроко появлялись в кабинете главного редактора с периодичностью в десять-пятнадцать минут и каждый раз не с пустыми руками – приносили развороты как только они были готовы. Акаши отсматривал страницы, практически не давая никаких комментариев, потому что оформленные рисунками статьи заиграли новыми красками. К четырём часам следующего дня у Акаши на столе лежал первый проект почти полностью свёрстанного номера, и он был удивительным.
Семь статей, цеплявшихся одна за другую. Сначала репортаж о матче команд Мацуямы и Такамацу, оформленный в виде диалога между Аомине и Кагами, смотревшими матч с разных трибун, агитировавшими, не стесняясь в выражениях, каждый за свою команду и профессионально расхваливавшими достоинства каждого игрока. Сакурай зарисовал обоих в фанатской форме, схематично изобразил гербы команд и дополнил оформление рисунками баскетбольного мяча, кольца, и прочих атрибутов, а также срисованными с сайтов общекомандными фото.
Потом – однодневный городской квест с несколькими заданиями-вопросами, ответы на которые приводили читателей то в планетарий на лекцию по астрономии, то в кинотеатр на новогоднюю семейную комедию, то в традиционное кафе, где можно попробовать домашние десерты и угощения. Сакурай изобразил возле каждого объекта «схематичных» Мидориму и Такао, а на большом развороте с картой квеста авторы статьи были изображены почти живыми – с серьёзным видом поправлявший очки Мидорима и подмигивавший Такао.
Следом – разгромная рецензия Момои на идею о роботе-спутнике жизни, в ярких выражениях доказывавшая несостоятельность и абсурдность самой идеи, сложность и затратность её реализации, а также потенциальное разочарование, ожидающее, по мнению автора статьи, каждого, кто осмелится опробовать на себе результат. А Сакурай, доверившись бурной фантазии Лео, изобразил Момои, застывшей в задумчивости и выбиравшей между роботом и человеком.
Четвёртым номером была статья Химуро, посвящённая истории успеха Айды Рико, написанная сквозь призму восприятия её мужа, Хьюги Джунпея. И после в красках обрисованной житейской истории и выдвинутой нестандартной версии успеха, Химуро делал совершенно неожиданные для себя выводы о том, что успех мужчины не всегда определяется тем, сколько денег он зарабатывает, а по большей части тем, чтобы в любой ситуации быть опорой и защитой, чтобы быть мужчиной даже у кухонной плиты. И рисунки Сакурая, посвящённые семейному ужину и домашнему хозяйству, а также портрет самого Химуро в клетчатом фартуке и с поварёшкой только подчёркивали этот вывод.