Новые боги: Дважды воскрешенный
Шрифт:
"Ыррр... Ыррр..." - раздавалось в лесу в такт моему зуду. Почесывая тело, я стал осторожно красться вперед. Потом, услышав детский крик, отбросил посох и побежал.
Звуки привели меня в большой пологий овраг, где здоровенный гомлин увлеченно рыл передними лапами яму, довольно порыкивая. Иногда из ямы доносились крики, человеческие и, что главное, детские. Не разбирая дороги, я выскочил из леса прямо позади чудовища. Вспомнив нашу первую встречу с таким же зверем, выудил из кармана серебряную монету поновее.
– Гом! Гом!
– крикнул я, размахивая
– Гом!
Гомлин повернул ко мне свою лобастую голову. Этот образец породы был менее симпатичен, чем тот. Гораздо выше ростом, щеки свисают до плеч, одно изорванное ухо поникло, второе наоборот было вскинуто и непрестанно шевелилось. Глаза горели охотничьим азартом, когтистые лапы были перепачканы землей, а в левом плече торчал полусгнивший обломок стрелы. Видимо, этот гомлин был уже матерым и старым, когда природная неуязвимость ослабевает.
– Гом!
– кричал я, показывая монету.
Зверь всмотрелся в подношение, глухо рыкнул и с разворота махнул лапой в мою сторону. От удара гомлинского кулака в грудь я улетел не очень далеко, шагов на десять, где и был остановлен стволом растущего дерева. На удивление, боли не было, только ощущение прикосновения. О, Создатель, благодарю тебя за новое тело!
После осанны пришел черед урезонить себя за потерю посоха - длинной палкой можно было потыкать в чудовище, дабы он разозлился и отвлекся от детей.
Гомлин, видимо, решил, что с меня достаточно и вернулся к прежнему занятию.
– Брыда дах ватар, - неуклюже выругался я. А что, мне можно, я не монах. А посох жаль. И кинуть нечем, ни желудей, ни шишек. Кинжал!
Грустно посмеиваясь, я завел руку назад, сжал рукоять... Таким коротким клинком да на гомлина? Впрочем, древний герой Цветарус убил Темного властелина канделябром, а драколича упокоил переломив хребет сапогом с набойками. А я...
– А я служитель Его, - тихо и решительно пробормотал я, пуская силу через ладонь. Вышло неуклюже и даже пафосно, но ценителей ораторского искусства здесь не наблюдалось.
Рука с прежде невиданной скоростью выхватила кинжал и подбросила его в воздух, через полтора оборота ухватив четко за рукоять. Лезвие тускло засветилось. Я быстрым шагом стал приближаться к отвернувшемуся гомлину, намереваясь ударить в ногу, но тот услышал меня и, не оборачиваясь, отмахнулся длинной когтистой лапой. Я попытался парировать, может даже подрубить ему конечность, но оружие вдруг проявило самостоятельность: остановив мою руку, оно вывернулось, увлекая меня за собой. Проклиная несговорчивые и явно противочеловеческие чары, я шлепнулся на спину и перекатился, вставая. Над моей головой промелькнули грязные когти, разминувшись всего на пару волосков. Кинжал немилосердно поднял меня на ноги и сам собой нанес удар по задней конечности чудовища. Тот обиженно взревел и, наконец, обратил на меня внимание.
Кинжал, подрагивая, опустился острием к земле и слегка отвелся в сторону. Я прямо-таки чувствовал его наслаждение схваткой.
Решив не давать ему слишком много
– У-у-у?
– удивился гомлин, осев на задницу. Потом яростно взрыкнул и ударил меня с налета кулаком сверху.
Вернее, попытался. Кинжал увел мою руку вправо и за спину, вынуждая закрутиться на месте, уходя влево. Лапа гомлина карающей наковальней рухнула туда, где я только что стоял, получив еще один порез чуть ниже локтя. Монстр завыл, поднял руку и принялся слизывать с нее кровь, а в это время мой кинжал решил меня окончательно доканать - дернувшись вверх, приподнял меня над землей на добрый локоть и вонзился гомлину в подмышку.
– А-а-ррр!
– взревел тот, махнул лапищей, но я снова был на земле, даже отбежал от греха подальше. Кровь обильно хлынула из раны, вязкая, бурая, вонючая... Никогда доселе не видел кровь гомлина.
Чудище медленно опустилось на землю, скорчилось и засопело. Я не спешил его добивать, больше интересуясь судьбой попавших в западню детишек. Но когда гомлин, как подмытая скала, рухнул, то мой клинок вновь дернулся в его сторону. Я был в растерянности от ударов о дерево и гомлинские кулаки, поэтому не успел даже попытаться его задержать. А кинжал взлетел на уровень моего плеча, явно замахиваясь... Добить? В какое место такую тушу добивать, в голову? У него же кости крепче камня...
В это время моя левая рука самопроизвольно взялась за шерсть, растущую на щеке чудовища, приподняла, обнажая заскорузлую бородавчатую шею, и правая рука с кинжалом резко упала вниз, перерубив шею, позвоночник и, кажется, еще и руку, оказавшуюся под головой. Вот тебе и гомлин, неуязвимый лесной монстр.
– Надо было тебе монетку все же взять, - укорил я остывающую тушу.
– Дети! Выходите, где вы там. Опасность миновала.
Из развороченной ямы вылез мальчик лет двенадцати, волоча за собой девчонку немногим младше себя. Оба были щедро измазаны землей, но, к моему облегчению, не кровью. С опаской глядя на гомлина, огибая его по краю полянки, мальчик подошел ко мне, волоча за руку, как я понял, сестру.
– Доброго дня вам, сударь, - по-взрослому сказал он и поклонился, принуждая к тому же девочку.
– Благодарствуем за спасение. Меня звать Сай, а это Сайка.
– Я...
– Не говорить же им, что я монах? О легенде не позаботился, соображай теперь на ходу...
– Я Дэм, дикий монах.
– Дикий? Ого!
– У Сая от изумления отвисла челюсть.
– Я думал, что они старые все и по скитам сидят. И драться не умеют.
– Не умеют, - согласился я.
– Остальное - в длани Создателя.
При упоминании имени Его, детишки неловко сотворили знаки. Добрая примета. Значит, в их селе есть церковь и благонадежные прихожане. Если, конечно, дети не приблудные.