Новые боги: Дважды воскрешенный
Шрифт:
– А ты, монах, вообще молчи, - окрысился на меня он.
– Ты по виду человек перехожий, ну так и иди, куда собирался...
– А не пойти ли тебе самому?
– раздался голос старосты. Оказывается, он уже успел показать толпе какие-то знаки, после чего мальчишки шустро брызнули в разные стороны, а через пару мгновений со всех концов деревни спешили люди с вилами и рогатинами.
– Мы народ мирный, видишь ли, но обижать нас никто не заповедовал. А потому - либо прими наше гостеприимство, либо ступай, не то вертеться твоей голове на этих вилах...
Всадники молча обнажили сабли. Предводитель аж затрясся.
– Как мало уважения
– И чем дальше от Смута, тем меньше. Мы не вольны вступать в перепалки с пейзанами, на нас возложена некая миссия, к слову, на благо людей, которые почему-то своим спасителям в лица вилами тычут.
– Да ты сам подумай, - сказал я миролюбиво, пытаясь воззвать к его разуму.
– Залетел в деревню, с ходу требуешь, оружием угрожаешь... Откуда же им знать, что ты герой? Люди судят других по делам, а ты покамест только дерзишь. Сойди сперва с коня, да воздай дань уважения селянам... И не пейзане они, а жители приграничья, что по-соседству с лесом, где полно разных опасных тварей. И ничего, живут. Смири гордыню, покайся, представься, а после и разговоры чинить будем...
– Отче верно говорит, - поддержал меня староста.
– Не по толку ты, воин, начал. Конь под тобой справный, да и люди, что за тобой, дурака не стали бы слушать. А только этого мало нам, ты у нас впервые, и кто ты таков - не ведаем... Тем более, вожака твоего.
Всадник за время разговора порой дергался рукой к сабле, а то просто хмурился, иногда даже кивал. Сложно не согласиться с разумными доводами. Но на последней фразе он вдруг снова взбеленился.
– Никто не может поносить славу Крата на-Вейса или сомневаться в его мудрости, - надменно сказал он.
– Мне это оскорбительно. И если я простил дерзость какого-то пейзанина и неприкаянного монаха, то хулу на своего хозяина простить не вправе. Я вызываю на поединок любого из вас! До первой крови, здесь и сейчас. Одолеете - мы уедем молча. Нет - деревня будет слушаться меня, пока мы тут. Откажетесь - силой возьмем то, что захотим.
– Не по правде...
– сказал было насупившийся староста, но я жестом остановил его. Райдал прямо таки дрожал от нетерпения пустить наглецу кровь. Монах я или нет, но люди снова были в опасности, да и волю Создателя, который свел наши пути с этим отрядом, я усматривал отчетливо и не собирался идти супротив.
– Раз уж Венцу угодно было, чтобы ты нашел здесь поединщика, то быть по сему, - проговорил я, скидывая наземь сидор с припасами и посох.
– Слезай, коли пешего не боишься, да начнем.
– Ты?
– сильно удивился предводитель.
– С кинжалом против сабель? Ну что ж! Ты сказал, а люди слышали! Меня зовут Халмет, и я принимаю твой вызов!
Он шустро перекинул ногу через седло и вдруг, извернувшись в полете, нанес удар кованым сапогом, метя мне в лицо. Моя рука уже лежала на рукояти райдала, так что тело свело судорогой от резкого рывка, уводившего меня с линии атаки. Я прогнулся назад, отпрыгнул и вытянул клинок из ножен.
Халмет ощерился в улыбке, и его сабли со свистом покинули ножны. Он закрутил какую-то немыслимую круговерть лезвий вокруг себя - люди и лошади пугливо отпрянули от мелькавшей в воздухе стали. Мой кинжал покачнулся влево-вправо и почти без участия пальцев повернулся в обратный хват. Не знаю, кем был тот мастер, чьи приемы легки в основу чар на клинке, но он явно любил сражаться именно таким способом.
Вдруг кинжал вынудил меня сделать
– Ах ты вот ты как!
– возмутился мой противник, доставая из-за спины заточенное кольцо, кажется, называемое "чакрам". Обычно его метали, но Халмет решил прикрываться им как щитом, которым при случае можно и поранить.
Теперь стиль моего противника сменился на размашистые удары одной сабли и парирующие удары чакрама. Райдал решил "снизойти" до боя, хотя я был уверен, что он мог закончить бой за два удара сердца. Наверное решил, что непобедимый монах - это уж слишком. Вполне могу понять, ибо все книги о подобных героях всегда оканчивались одинаково: героя либо губила какая-нибудь напасть наподобие яда или несчастной любви, а то и находился супостат, превосходивший его мастерством. А мне такая слава была нужна как троллю канделябр.
Райдал со звоном отразил самый кончик сабли, мелькнувший у моего носа, от чего высеклись искры, а Халмет ударил уже снизу и добавил чакрамом с разворота. Нижний выпад был также молниеносно отражен, а рука, сжимавшая кольцо, перехвачена и безжалостно вывернута ладонью вверх, от чего чакрам выпал, звякнув по булыжникам мостовой. Халмет больше не возмущался, видимо, решив драться в полную силу, завертев одной саблей так, что упади с неба проливной дождь, вряд ли хоть одна капля коснулась бы его головы. Но мой кинжал был явно быстрее дождя - вновь обойдясь с моим нетренированным телом весьма жестоко, он вынудил меня закрутиться на месте то в одну сторону, то в другую, сокращая дистанцию, после чего сталь еще трижды звякнула, парируя удары, и все внезапно закончилось - моя левая рука сжимала правое запястье противника, а правая без затей влупила со всей мочи ему локтем в ухо. После чего я почти солидарно с райдлом сделал шаг назад, отпуская Халмета и как-то небрежно взмахнув клинком на уровне своей головы.
Народ вокруг только охнуть успел, пока шел весь бой, но теперь люди охнули во второй раз - по щеке всадника тянулась небольшая царапина, медленно пуская красные капли за воротник кожаной куртки. Кровь была пролита.
Халмет утерся, злобно посмотрев на свою ладонь. После подобрал свое упавшее имущество и выдохнул:
– Гуна пих жахез ватур эшш... Взять его!
Прочие всадники, помешкав, споро вытянули свои сабли, косясь на меня и жителей села. Последние вовсе не хотели стоять в стороне и ощерились рядом вил и рогатин.
– Охолонись!
– крикнул староста.
– Ты проиграл!
– Куда же смотрит ваш вожак, набирая себе людей, забывших о чести?
– вступился я.
– Честь присуща лишь благородным, - фыркнул Халмет, оборачиваясь к своим подчиненным.
– А вожака ты вновь оскорбил почем зря, и за это я лично отмерю тебе плетей. Взять его, я сказал!
Всадники уже тронули коней, а толпа подалась вперед, упирая черенки рогатин в землю на манер строя копейщиков, встречающих конницу. И где только научились, подивился я про себя, в растерянности соображая, как мне остановить кровопролитие. Встать что ли перед конным строем, да и пусть райдал порежет им сбрую? А они встанут потом и все равно полезут в драку, в которой пострадают и мирные жители!