Новые мелодии печальных оркестров (сборник)
Шрифт:
Принц, в котором явно нарастала досада, вернулся и сел за столик.
– Дайте мне знать, господа, когда будете готовы идти. – Он улыбнулся Форс: – Подумать только, из-за вашего хорошенького личика все мы можем попасть в переделку.
Внезапно включился свет. Человек в штатском поспешно обернулся и выскочил в самую середину зала.
– Всем оставаться на местах! – крикнул он. – Вы, там, под пальмами, – садитесь! Есть здесь в комнате Джон М. Чеснат?
Форс невольно охнула.
– Эй! – Детектив обращался к стоявшему
– Боже, – прошептал Эсте, – нужно отсюда выбираться! – Он обернулся к принцу. – Этого нельзя допустить, Тед. Вас не должны здесь видеть. Я с ними разберусь, а вы ступайте вниз, к машине.
Он сделал шаг к боковому выходу.
– Руки вверх! – заорал человек в штатском. – Я тут не шутки шучу! Кто из вас Чеснат?
– Вы с ума сошли! – крикнул Эсте. – Мы британские подданные. Мы не имеем к вашим делам никакого отношения!
Где-то вскрикнула женщина, публика устремилась к лифту, но застыла, увидев наставленные на нее дула двух пистолетов. Какая-то девушка рядом с Форс грохнулась в обморок, и в тот же миг заиграл оркестр на отдаленной крыше.
– Остановите музыку! – взревел человек в штатском. – И наденьте браслеты на всю эту компашку – живо!
Двое полицейских двинулись к компании, тут же Эсте с другими помощниками выхватили револьверы и, старательно ограждая принца, начали пробираться к боковому выходу. Грянул выстрел, другой, зазвенели серебро и фарфор: полдюжины посетителей перевернули свои столики и проворно спрятались за ними.
Вокруг царила паника. Один за другим раздались еще три выстрела, за ними последовала беспорядочная стрельба. Форс видела, как Эсте хладнокровно целился в восемь янтарных прожекторов над головой, воздух стал наполняться плотным серым дымом. Странным аккомпанементом крикам и воплям служило неумолчное бряканье отдаленного джаз-банда.
Потом суматоха вдруг остановилась. Крышу огласил пронзительный свисток, сквозь дым Форс увидела, как Джон Чеснат подбежал к человеку в штатском и протянул ему покорно сложенные руки. Кто-то в последний раз взвизгнул, забрякали тарелки, на которые кто-то случайно наступил, и вслед за тем воцарилась тяжелая тишина – даже оркестр словно бы замер.
– Все, конец! – прорезал ночной воздух крик Джона Чесната. – Вечеринка закончена. Все желающие могут расходиться по домам!
Но тишину никто не нарушал – Форс знала, всех заставил молчать испуг и ужас, ведь Джон Чеснат спятил с ума, не выдержав мук совести.
– Представление прошло превосходно, – все так же громко продолжал Джон. – Я хочу вас всех поблагодарить. Если вы не прочь остаться – найдите нетронутые столики, а я распоряжусь, чтобы подали шампанского.
Форс показалось, что звезды в вышине и крыша под ногами вдруг плавно закружились. Она видела, как Джон взял ладонь детектива и сердечно ее пожал, как детектив ухмыльнулся
– Чудесная забава, да? – спросил он.
У Форс потемнело в глазах. Она попыталась нащупать у себя за спиной стул.
– Что это было? – проговорила она заплетающимся языком. – Это сон?
– Нет, конечно! Никакой не сон. Это я все устроил, Форс, разве не понятно? Я это устроил ради тебя. Сам придумал! Кроме моего имени, здесь не было ничего настоящего!
Внезапно обмякнув, Форс уцепилась за лацканы его пиджака и свалилась бы на пол, если бы Джон ее не подхватил.
– Шампанского, быстро! – распорядился он. Он крикнул стоявшему неподалеку принцу Уэльскому: – Быстрей вызовите мне машину! Мисс Мартин-Джонс переволновалась, ей нехорошо.
V
Небоскреб громоздился тяжеловесной коробкой в тридцать рядов окон; выше он стройнел и делался похож на белоснежную сахарную голову. Последнюю сотню футов составляла вытянутая башня, тонкой и хрупкой стрелой устремлявшаяся в небо. В самом высоком из ее высоких окон стояла на свежем ветру Форс Мартин-Джонс и смотрела вниз, на город.
– Мистер Чеснат послал узнать, не пройдете ли вы в его личный офис.
Стройные ноги Форс послушно зашагали по ковру и принесли ее в прохладную, с высоким потолком комнату, откуда открывался вид на бухту и морской простор.
Джон Чеснат ждал за письменным столом. Форс подошла к нему и обхватила его за плечи.
– Ты уверен, что ты настоящий? – спросила она тревожно. – Совсем-совсем уверен?
– Ты написала мне только за неделю до прибытия, – скромно отозвался он, – иначе я успел бы организовать целую революцию.
– И все это представление было для меня? Вся эта грандиозная затея была ни за чем – просто для меня?
– Ни за чем? – Джон задумался. – Ну, вначале так и было. Но в последнюю минуту я пригласил крупного ресторатора и, пока ты гостила за другим столиком, продал ему идею для ночного клуба.
Джон посмотрел на часы.
– Мне нужно сделать еще одну вещь – и у нас до ланча как раз останется время, чтобы пожениться. – Он взял телефонную трубку. – Джексон?.. Пошлите три одинаковые телеграммы в Париж, Берлин и Будапешт, чтобы трех фальшивых герцогов, которые разыгрывали в орлянку Шварцберг-Райнмюнстер, выслали за польскую границу. Если герцогство не сработает, снизьте валютный курс до четырех нулей и двойки после запятой. И еще: этот кретин Блатчдак снова на Балканах, затевает еще одну войну. Затолкайте его на первый же корабль до Нью-Йорка или посадите в греческую тюрьму.