Новые мелодии печальных оркестров (сборник)
Шрифт:
– Понятно.
Это заявление взбесило Луэллу. Она была настроена на борьбу и предпочитала, чтобы никто ее не понимал. Ей было довольно того, что она права, поскольку ее желания сильны и искренни.
– Я старалась вести себя примерно, но все, точка. Если я одна из тех женщин, которые готовы разрушить свою жизнь из-за безделицы, то так тому и быть. Назовите меня эгоисткой, дурой – вы будете правы, но через пять минут я уйду из этого дома и заживу настоящей жизнью.
На этот раз доктор Мун промолчал, но вскинул подбородок,
– Вы не уйдете, – сказал он наконец. – Я уверен, что не уйдете.
Луэлла рассмеялась.
– Уже иду.
Он не откликнулся.
– Видите ли, миссис Хемпл, ваш супруг нездоров. Он пытался вести ту жизнь, которая устраивает вас, и не выдержал напряжения. Когда он трет себе рот…
По коридору простучали легкие шаги, и в комнату на цыпочках вошла с испуганным лицом горничная.
– Миссис Хемпл…
Луэлла, удивленная ее появлением, поспешно обернулась.
– Да?
– Можно с вами поговорить? – У горничной не хватило выучки, чтобы скрыть страх. – Мистер Хемпл – ему плохо! Он недавно пошел в кухню и стал выбрасывать из ледника продукты, а сейчас он у себя – плачет и поет…
И вдруг Луэлла услышала его голос.
III
У Чарльза Хемпла не выдержали нервы. Двадцать лет почти непрерывного напряженного труда, а с недавних пор и тяжелая обстановка дома – такую ношу он снести не смог. В его великолепно продуманной и отлаженной карьере отношения с женой оказались слабой точкой; он знал о безграничном себялюбии Луэллы, но таков один из бесчисленных изъянов человеческих взаимоотношений: женское себялюбие неотразимо притягательно для многих мужчин. Себялюбие Луэллы существовало бок о бок с ее детской красотой, и Чарльз Хемпл начал винить себя в раздорах, ответственность за которые явно лежала на жене. Это была нездоровая позиция, и от постоянных самообвинений его разум поддался болезни.
После первой встряски и недолгой вспышки жалости Луэллу охватило раздражение. Будучи справедливым человеком, она не могла использовать нездоровье Чарльза, чтобы взять над ним верх. Вопрос о ее свободе откладывался до тех пор, пока муж не встанет на ноги. Именно тогда, когда Луэлла рассчитывала сложить с себя обязанности жены, ей пришлось стать еще и нянькой. Сидя у постели мужа, она слышала, как он говорил о ней в бреду: о днях их помолвки, о том, как друзья предупреждали, что он совершает ошибку, о счастливых первых месяцах брака, о появившейся трещине в их отношениях и о его беспокойстве. Прежде она не сознавала, насколько отчетливо Чарльз понимает происходящее: в разговорах он этого не выдавал.
– Луэлла! – Он неуверенно приподнимался в постели. – Луэлла! Где ты?
– Здесь, Чарльз, рядом. – Она старалась говорить мягким, веселым тоном.
– Если хочешь уйти, Луэлла, то лучше уходи. Похоже, я для тебя недостаточно хороший муж.
Она
– Я все обдумал, Луэлла, и понял, что не могу губить ради тебя свое здоровье… – Потом он шептал быстро и страстно: – Не уходи, Луэлла, бога ради, не уходи, не оставляй меня! Обещай, что не уйдешь! Я буду делать все, что ты потребуешь, только не уходи.
Больше всего ей досаждали его униженные мольбы; Чарльз был человеком сдержанным, и она до сих пор не догадывалась о силе его привязанности.
– Меня не будет всего минуту. Это доктор Мун, Чарльз, твой друг. Пришел тебя проведать – помнишь? И хочет перед уходом со мной переговорить.
– Ты вернешься? – волновался он.
– Скоро-скоро. Ну все… лежи спокойно.
Приподняв голову Чарльза, Луэлла взбила подушку. Завтра должна была явиться новая опытная сиделка.
Доктор Мун ждал в гостиной; при дневном свете было еще заметней, что костюм его поношен и залоснился. Он был ей ужасно неприятен, поскольку она без всякого повода вообразила, будто он виновен в ее несчастье. Но отказаться от разговора Луэлла не могла: доктор проявил исключительный интерес и сочувствие. Она не попросила его проконсультироваться со специалистами, хотя… если врач так обносился…
– Миссис Хемпл. – Доктор шагнул вперед, протягивая руку; Луэлла тревожно ее коснулась. – У вас цветущий вид.
– Я здорова, спасибо.
– Поздравляю, вы отлично справились с ситуацией.
– Я вовсе не справлялась с ситуацией. Я просто делала то, что полагается…
– То-то и оно.
Терпение Луэллы подходило к концу.
– Я делала то, что полагается, и ничего сверх того, – продолжила она. – Причем без особого желания.
Внезапно она опять разоткровенничалась с доктором, как в тот несчастный вечер, – понимая, что обращается к нему, словно к близкому человеку, все же не могла остановить поток слов.
– Домашние дела не ладятся, – с горечью начала она. – Слуг пришлось рассчитать, теперь наняла женщину на дневное время. Сын простудился. Выяснилось, что няня не справляется со своими обязанностями, вокруг сущий кошмар!
– Не могли бы вы сказать, как именно выяснилось, что няня не справляется со своими обязанностями?
– Когда приходится присматривать за домом, волей-неволей делаешь всяческие досадные открытия.
Доктор кивнул, глаза на усталом лице изучали дальние углы комнаты.
– Я несколько обнадежен, – медленно произнес он. – Я уже говорил, что ничего не обещаю. Просто делаю все, что могу.
Луэлла удивленно вскинула брови.
– О чем это вы? Вы для меня ничего не сделали… ровным счетом ничего!
– Ничего особенного – пока, – вялым тоном промолвил доктор. – На все требуется время, миссис Хемпл.
Произнесенные сухо и монотонно, эти слова не показались обидными, и все же Луэлла чувствовала, что гость зашел слишком далеко. Она встала.