Новый Макиавелли
Шрифт:
Совет актуален и поныне: «Благоразумный государь должен избрать «третий путь», а именно: отличив нескольких мудрых людей, им одним предоставить право высказывать все, что они думают, но только о том, что ты сам спрашиваешь, и ни о чем больше; однако спрашивать надо обо всем и выслушивать ответы, решение же принимать самому и по своему усмотрению» [65] . Важно «вести себя так, чтобы все знали, что, чем безбоязненнее они выскажутся, тем более угодят государю» [66] .
65
«Государь», гл. XXIII, «Как избежать льстецов».
66
Там же.
Выводы журналистов о том, что Тони окружен «поддакивающими», всегда вызывали у меня смех. Вряд ли на Даунинг-стрит, 10
В «Рассуждениях» Макиавелли утверждает: задача государя — так поставить себя, чтобы слава о нем превосходила его истинное могущество; в «Государе» советует стараться «в каждом действии являть великодушие, бесстрашие, основательность и твердость» [67] . Желательно, чтобы народ воспринимал государя как этакого сверхчеловека, даром что государь — простой смертный, не лучше своих подданных. Явить государя сверхчеловеком — задача придворных. Участвуя в ее выполнении, я постоянно вспоминал сцену из «Волшебника страны Оз», ту самую, когда Дороти наконец видит «великого и ужасного Гудвина», способного решить все проблемы своего народа. Даже находиться в его присутствии — огромное напряжение и страх. И тут песик Тото случайно отдергивает штору, за которой скрывается самый обычный пожилой человек, уроженец Канзаса. Наша задача как придворных состояла еще и в том, чтобы не позволять посторонним отдергивать штору, а весь механизм держать на мази — пусть работает над созданием мифа о всемогущем лидере.
67
«Государь», гл. XIX, «О том, каким образом избегать ненависти и презрения».
Кстати, о могуществе — премьер-министр не вправе позволить себе заболеть. Тони неоднократно произносил речи с простуженным горлом, в таком состоянии, когда говорить нормальным голосом невыносимо больно; нам приходилось добывать ему сильнейшие анальгетики, иначе он бы вообще ни звука не издал. Он и с заграничными визитами ездил полуживой от гриппа, накачанный лекарствами. На выборах 2005 года Тони боролся не только с упрямым Гордоном Брауном, сильно отравлявшим ему жизнь, но и с воспалением позвоночного диска. Он не мог выпрямиться, морщился от боли. Помню, я позвонил ему, знать не зная о воспаленном диске, и посоветовал перестать хромать. Мы всегда общались запросто; Тони без обиняков объяснил ситуацию с позвоночником.
Задача приближенных премьер-министра — служить барьером между его гневом, его страхом — и остальным миром. Панику премьер-министра, буде он в таковую впадет, надо тщательно скрывать от не столь близкого его окружения, иначе она распространится со скоростью лесного пожара. Оппоненты правителя подобны собакам — они тоже чуют страх. И нападают. Вот почему правителю необходимы люди, которым можно излить душу. Госпожа Тэтчер, к примеру, изливалась своему личному ассистенту Синтии Кроуфорд, которую называла Кроуфи.
Энджи Хантер и Салли Морган, две сильные женщины, для Тони были что бальзам от нашей с Алистером Кэмпбеллом язвительности. Они массу времени проводили в «логове», выслушивали жалобы Тони и ободряли его. Энджи и Салли были в курсе его пожеланий и могли передать их министрам и прочим служащим. С Энджи Хантер Тони подружился еще подростком, а став членом Парламента, взял ее в помощницы. Энджи умела общаться с членами Кабинета и журналистами и нередко заменяла Тони; кроме того, в первые годы его политической карьеры она проводила с Тони и Алистером многие часы, давала советы, поддерживала морально. Салли — опытный чиновник нового типа, член лейбористской партии — следила, чтобы стрелка партийного компаса Тони Блэра всегда показывала нужное направление. Салли знала, как вести себя с каждой из фракций. Отдельные обязанности Энджи и Салли отличались комичностью. Вот одна из них. Тони имел привычку в день выборов, начиная с восьми утра, беспрестанно спрашивать, что происходит. А как это выяснить, если пункты только открылись? Энджи и Салли заготовили несколько фраз, которыми и пичкали Тони, например: «В Бирмингеме сегодня солнечно, значит, в Западном Мидленде явка избирателей из числа наших сторонников будет высокая». Кажется, Тони не догадывался, что ответы — чистой воды выдумка [68] .
68
«Государь»,
Премьер-министры привыкают к своим помощникам и нелегко расстаются с ними, даже когда и следовало бы и даже когда сам помощник хочет уйти. Тони немало сил потратил, уговаривая Энджи Хантер не покидать Даунинг-стрит после выборов 2001 года. Энджи уступила, хотя и зря; проработала с ним еще несколько месяцев, а потом все равно ушла. На самом деле всегда полезно сменить команду, влить в нее свежую кровь; увы — лидеры привязываются к своим приближенным и не хотят перемен. В большинстве случаев лишь упорными уговорами удается убедить лидера ослабить хватку, отпустить того или иного помощника.
Еще в оппозиции я счел необходимым создать в правительстве должность главы администрации; на эту мысль меня навел тщательный анализ действий прежних обитателей Даунинг-стрит, 10. При Джоне Мэйджоре, да и при его предшественниках, у премьера не было опоры в виде сотрудника, который наводил бы мосты между конкурирующими фракциями, — премьеру самому приходилось исполнять роль третейского судьи. В результате по пятницам, ближе к ночи, всегда имели место весьма некрасивые сцены — каждая фракция старалась сделать так, чтобы именно ее вариант решения спорного вопроса последним попал в красный премьерский портфель. Глава политического отдела и секретарь по политическим вопросам (оба— политические назначенцы) норовили увенчать каждый стратегический план бумажкой со своими соображениями, а личный парламентский секретарь и секретарь Кабинета министров (оба — госчиновники) торчали в офисе допоздна, чтобы последнее слово в политическом плане осталось за ними. Между тем на Даунинг-стрит, 10 требуется человек, способный уравновешивать политическую и чиновничью силы, прессу и стратегию, внутреннюю и внешнюю политику. Сам будучи политическим назначенцем с опытом госчиновника и дипломата, в делах внутренней политики я служил и вашим и нашим.
Название должности «глава администрации» позаимствовано у США, хотя сама должность существует в большинстве западноевропейских стран с демократическим строем. Глава администрации Елисейского дворца — фигура весьма внушительная, по значимости приближающаяся к премьеру; заседает сия фигура в одном из крыльев дворца. В Германии глава администрации незаменим для вечного коалиционного правительства, ибо председательствует на собраниях заместителей, каковые собрания предваряют слушания в Кабинете министров, и, таким образом, председательствуя, устраняет разногласия между двумя партиями. Работа эта — на полную ставку. Помню, как я впервые встретился в Бонне с Фрэнком Вальтером Штайнмейером, главой администрации при Шрёдере; Штайнмейер открыл чулан, примыкающий к его кабинету, и явил мне кровать, на которой спал не от случая к случаю, а практически каждую ночь, поскольку не йог отлучиться домой. Даунинг-стрит — определенно не Западное крыло, даром что создатели одноименного сериала в 2002 году обратились к британской теме [69] . Джон Спенсер, актер, сыгравший главу администрации Белого дома по имени Лео МакГарри, попросил меня о личной встрече. Я был настроен скептически, однако агент уверил меня, что Спенсер не преследует цель сделать саморекламу, и я согласился. В качестве подготовки я посмотрел на видео несколько серий (раньше я был не в теме). Джон Спенсер оказался обаятельным человеком, мы долго беседовали о трудностях нашей работы — с той разницей, что мои трудности были реальные, а его — придуманные драматургом. Джон захотел сфотографироваться со мной, и мы снялись на фоне камина в «логове» Тони. Фотографию затем использовали в пиарском релизе (что и требовалось доказать); впрочем, вряд ли сериал нуждался в дополнительных анонсах.
69
Сериал о жизни обитателей Белого дома. Сериал об обитателях Даунинг-стрит (режиссер — Джонатан Майерсон) называется «Номер 10».
Глава администрации должен пользоваться абсолютным доверием премьера, а этого в один день не достичь. Вполне объяснимый страх всякого занимающего эту должность — попасть впросак — и вылететь. Поначалу, когда я еще не успел завоевать полного доверия Тони, мне приходилось трудно. В 1998 году мне позвонил Майкл Леви, главный лейбористский сборщик средств на благотворительность, и сообщил, что меня хотят уволить. Дело было поздно вечером, я не знал, что предпринять, однако моя гражданская жена, Сара, предложила пойти к Алистеру, благо он жил по соседству. Мы сгребли в охапку нашу новорожденную дочь и вместе отправились за советом. Алистер разубеждал меня — правда, не слишком горячо; назавтра Тони сказал, что не имеет намерения увольнять меня. Несмотря на это, следующие несколько месяцев моей жизни прошли под знаком страха и тревоги. Всякий придворный время от времени впадает в немилость; теперь, перечитывая свой дневник, я только удивляюсь, как часто был на грани отставки. Для лидера вполне естественно желание уберечь своих придворных от греха самонадеянности; для этого он порой стравливает их. Придворным приходится учиться с этим жить.