Новый век начался с понедельника
Шрифт:
После возвращения в Москву Иван Гаврилович решил обобщить свой накопленный в Ташкенте богатый около сексуальный опыт и ударился в науку. Он сразу поступил в аспирантуру, и в 1982 году под руководством будущего академика А.И.Апалькова защитил кандидатскую диссертацию.
В 1983 году, после загадочной смерти охраняемого лица, тестя Ивана перевели в Центральный аппарат КГБ, в 9-е Управление, с повышением в должности и звании.
С собой в Москву генерал-майор Зарипов забрал дочь Ларису и внуков Олега и Павла.
Он в тайне лелеял надежду на воссоединение
Однако поезд пришёл слишком поздно.
К тому времени у Ивана Гавриловича уже появилась новая страсть, новая любовь – грациозная красавица Валентина.
Поскандалив с Зариповыми, он оформил развод. Благо на его стороне были годы, проведённые в Москве без прежней семьи.
Завязав с прошлым, он тут же женился вновь.
Вся жизнь Ивана Гавриловича Гудина проходила в постоянной борьбе с самим собой, вернее со своим характером, а ещё вернее, лишь с некоторыми, самыми негативными, его чертами. Ему явно не хватало воспитания, что было вполне понятно по сверх занятой матери-одиночке, да ещё, вдобавок, и немалому партийному работнику. Ему, например, не хватало чувства такта.
Гудин часто, практически всегда, бесцеремонно влезал в чужие разговоры, перебивая говорящего какими-то своими проблемами, новостями, мыслями. Хотя наверняка и делал это без злого умысла.
Он даже входил в офис с лёгкой ехидной улыбочкой, не здороваясь, в общем, как долгожданный подарок.
– «Ну, что? Опять забыл?!» – встретил его как-то репликой Платон.
Иван Гаврилович Гудин почему-то всегда очень комплексовал. Он всё время пытался поднять в глазах окружающих свою значимость и важность, показать всем свою незаменимость и уникальность.
По этому поводу Платон как-то заметил ему:
– «Вань! Запомни! Комплексующий человек никак не может быть умным!».
И это комплексование было естественно связано с недостаточностью его воспитания, или, вообще, отсутствием оного. Хотя Иван Гаврилович считал себя культурным и воспитанным человеком, о чём он говорил почти на каждом углу, но на практике это никак не подтверждалось.
– «Блажен, кто верует, что он безгрешен!» – говорил по поводу Гудина Платон.
Как ни старался приспособленец Гудин быть культурным в общении и лояльным к коллегам, всё равно, нет-нет, да и проявлялась его поганая сущность. На его навязчивое высказывание, что он культурный, Платон однажды раздражённо возразил:
– «Ванёк! Из тебя культура так и пре…. Ты, прям, рыгаешь ею из себя!».
В воспитании и характере Ивана явно прослеживалось женское начало. А черты, присущие мужскому началу, явно отсутствовали.
Поэтому для него были характерны излишняя болтливость и склочничество.
По этому поводу Платон ему советовал:
– «Вань! Я смотрю, тебе очень трудно молчать, когда тебя не спрашивают! Отдохни! Ты вовсе не обязан
Иван Гаврилович был ещё и очень мелочным человеком.
Как в смысле что-то получить, задарма урвать, или просто утащить, утаить, украсть. Так и в смысле обсуждения проблем, мелких деталей, придирок, склок и прочего.
Мать Гудина была представительницей среднего партийного звена. Но, как ни странно, сам Иван в молодости от этого очень комплексовал. Ему очень хотелось быть в элите советской молодёжи.
Но, из-за отсутствия должного интеллекта и скверного характера, а вовсе не за его происхождение, тем более должности матери, эта молодёжь не признавала в нём своего.
На этой почве у него также развился комплекс неполноценности. Внешне это проявилось, прежде всего, в стремлении лучше одеваться. Ведь недаром по одёжке встречают. Ему приходилось надеяться хотя бы на это.
А также в пренебрежительном, даже барском отношении к тем, кто, по его мнению, стоял на более низкой ступени социальной лестницы.
Пытаясь втереться в слои элиты, он научился заискивать перед её явными представителями, как, впрочем, позже и перед начальством.
Это, как раз, и выдавало в нём простолюдина.
В своём стремлении угодить всем выше него стоящим по должности и социальному статусу, он полностью потерял своё лицо, а точнее приобрёл новую лицемерную маску, прозванную Платоном «Табаки», которая накрепко приварилась к физиономии Гудина. В попытках показать свою значимость и поднять свой авторитет он весь просто извёлся.
То он называл себя кандидатом медицинских наук, доцентом, хотя последним никогда и не был.
– «Вот, видишь, как я с моим академическим образованием говорю!?» – пытался он что-то объяснить Платону.
– «Ванёк! Ну, ты же ни в каких академиях не обучался! А по твоим высказываниям, в лучшем случае, ты обучался в школе злословия!» – парировал тот.
То рассказывал о своих многочисленных сексуальных успехах с молодой, на семнадцать лет младше него, сожительницей Галиной.
А это в его возрасте было весьма сомнительным и лишний раз подтверждало любимую его известную поговорку: у кого что болит, то тот о том и говорит!
Причём он очень забавно упрекал в этом Платона, намекая на его несостоятельность в половом плане, мотивируя свои выводы частыми разговорами последнего о сексе, безапелляционно и громогласно, во всеуслышание, с умным видом знатока секса и психологии, заявляя при этом:
– «Кто сексом регулярно занимается, тот о нём и не говорит, а молча делает своё дело! А у того, кто всё время говорит на эту тему, значит есть сексуальные проблемы! У кого что болит, тот о том и говорит!» – победно и радостно, даже немного злорадно, заключал он свою, как ему казалось весьма умную и убийственную, тираду.