Ншан или Знак Свыше
Шрифт:
– Нужно что-то делать! Нужно идти за ними, искать, - засуетился директор картины.
Он был грузный, коротконогий и далеко не молодой. Ему-то не взобраться и на каменную ограду, не то что идти в горы. А самые молодые члены съемочной группы ушли с Артуром. Круглая лысая голова директора, успевшая покрыться загаром, блестела от пота. Вытащив из кармана носовой платок, большой и мятый, он накрыл им голову, промокнул пот, тут же проступивший снова. Еще бы ему не потеть, ведь случись что с теми тремя...
Изнеженные городские мужчины переглянулись – никто не хотел рисковать собственной жизнью в этих коварных, осыпающихся горах. Все как-то сразу затосковали по асфальту и сфетофорам, по надежности железобетонных стен.
– Мы пойдем, - выручил горожан кто-то из местных. – Ждите нас здесь.
Человек шесть крепких, хоть и немолодых уже мужчин отправились на поиски. Остальные тревожно следили за их восхождением, ежеминутно ожидая возобновления грозного рева.
– Ближайшие несколько лет камнепада больше не будет, - заверил старик Гегам.
– Откуда такая уверенность, отец? – недоверчиво поинтересовался режиссер.
– Все, что растрескалось от солнца, холодов и дождей, все, что плохо лежало, унесла лавина. Вот как бы на дне ущелья ребятишек не придавило. Они туда часто лазают к речке.
– Из нашего села, к счастью, еще никто не спускался. Вон они – все тут, - сказала женщина, указывая на столпившуюся стайку детворы разного возраста. – У Погоса сегодня корова отелилась. Так они вокруг его хлева толклись. А то бы... страшно подумать!
– Смотрите, орел! – вскрикнула Жанна. – А вон еще один. Может они...
– В здешних местах стервятников не водится, - поняв, что она имела ввиду, успокоил ее Гагам. – Эти высматривают гнезда птиц или полевок.
Прошло около часа, когда на гребне скалы показались, наконец, крохотные фигурки людей.
– Сколько их там? – засуетился директор, снова накрывая лысину мокрым носовым платком. – Кто хорошо видит, считайте!
– Они что-то тащат! – крикнул деревенский мальчик.
– Что-то или кого-то?
– Не видно, не разобрать.
– Да сколько же их, черт побери?
– Надо набраться терпения и подождать, пока спустятся, - посоветовал самым беспокойным Сафон, пристально вглядываясь в горы. И, сам себе противореча, добавил: - Нет, я ждать не могу. Пойду-ка лучше навстречу. Если они пострадавших несут, им понадобится помощь.
Многие последовали за ним, и горожане, и местные. Прошли через село и остановились на его окраине, под скалой.
... Первым на тропинку спрыгнул один из двух осветителей, ушедших с Артуром.
– Степан джан! – бросился к нему директор. – Живы?!
– Я – да, - мрачно ответил тот. Одежда его была изодрана, а сквозь дыры виднелись порезы и ссадины, покрытые запекшейся кровью.
– А Артур? А Геворк?
– ...Их несут, - не сразу ответил Степан.
Он сел на камень и, не обращая ни на кого внимания, уронил голову на руки.
Местные жители вынесли на тропу двух остальных и осторожно опустили их на землю.
– Врача! Есть в деревне врач? – завопил директор.
– Откуда у нас врач, - ворчливо отозвалась местная женщина. – Лекарь в райцентре есть. Так это миль десять отсюда.
Режиссер бросился к одному, к другому...
– Живы они или нет? – бормотал он. – Я ничего не понимаю. Да помогите же кто-нибудь!
Жанна словно приросла к земле, казалось, никакая сила не может заставить ее сдвинуться с места.
– Дайте пройти! – вдруг раздался властный напряженный голос.
Люди обернулись и, онемев от изумления, расступились. На тропе позади них стояла Ншан. Руки простерты вперед, распущенные волосы закрывали плечи и грудь, ноги босы. Невидящие глаза широко раскрыты. Как она смогла придти сюда одна, на край села, без провожатого, никто не понимал. И потому во взглядах, прикованных к ней, затаился суеверный страх.
– Пропустите, - снова потребовала она и уверенно пошла сквозь толпу. Люди едва успевали давать ей дорогу.
Ншан приблизилась к распростертому на земле Артуру, как если бы была зрячая, склонилась над ним. Ее тонкие, чуткие пальцы едва косались его лица, груди, плеч. Они то быстро ощупывали тело, то замирали на одном месте... Наконец Ншан выпрямилась во весь рост, отступила на шаг и в полной тишине проговорила, как заклинание:
– Мои силы – твои силы. Моя жизнь – твоя жизнь. Поднимись, Артур! С тобой все в порядке.
Веки юноши дрогнули... Он шевельнулся, глубоко вздохнул и... сел, застонав от боли.
– Жив! Слава Богу, жив! – возликовал директор.
Жанна бросилась к Артуру, помогла ему подняться.
– Ншан джан, тут еще один пострадавший, - подсказал дед Гегам. – Ему бы тоже надо помочь.
– Не могу, дедушка, - сразу ослабев и обмякнув, устало проговорила Ншан. – Тот, другой, отошел в мир иной. Мне не вернуть его. Силы мои иссякли, я отдала их Артуру.
А исцеленный таким необычным образом сделал несколько шагов и упал. Ншан, все еще ощущавшая себя одним целым с ним, не столько услышала, сколько почувствовала это, и вся внутренне напряглась.
– Кто-нибудь, отнесите его домой, - потребовала Жанна. – Возможно у него переломы, сотрясение мозга. Его нужно уложить. А еще лучше – отвезти в город. Ему нужна медицинская помощь.
– Не нужно в город, - сказала Ншан. – Я сама его вылечу.
Артура принесли к ней домой, уложили в постель. Две подруги Сильвии, Римма и Кнарик, промыли ему раны, обложив их целебными травами. Ншан сидела у его изголовья, шепча невнятные, баюкающие слова. Артур несколько раз терял сознание. Когда его тяжелое дыхание стало ровнее, она тихонько поднялась и вышла из комнаты.