Ну и что, что тролль
Шрифт:
– Не думай, что я тебе не верю, – сказал он птичке. – Верю и думаю, что ты знаешь, в чем дело, но у меня… у меня нет выбора, понимаешь?
– Есть. – Она закружила над ним.
Ивар нахмурился. С детства он свыкся с мыслью, что его растят и воспитывают для Задания. Что нет у него другой судьбы, кроме как выполнить Задание. Что если он откажется, то ни одна деревня не примет его, и он будет скитаться по лесам и полям, как отверженный. И вдруг эта птичка противоречит всем.
– Ничего не поделаешь, – вздохнул Ивар. – Но все-таки спасибо тебе. А теперь мне пора! – Поднялся с камня, несколько раз стукнул посохом о землю, чтобы придать себе решительности.
И замер, приоткрыв от удивления рот: в крутом склоне зловещего холма недалеко от него виднелась узкая трещина. До сих пор не замечал ее. Может быть, скрывали камни? Да нет же, они в стороне, смотрел прямо на склон. Только что смотрел, разговаривая с птичкой. Чудеса!
Подошел ближе, и ему кое-что стало понятно. Взрослый бы не протиснулся, а он с трудом, но проберется внутрь Каменного Холма. Не потому ли Особенные – это мальчишки его возраста?
Но Ивар не решился сразу лезть в трещину. Да и вход ли это? Опустился на колени и заглянул внутрь. Когда глаза привыкли к темноте, увидел, что в нескольких шагах начиналась словно бы маленькая пещера, уходящая очень круто вниз. Что дальше, неизвестно. Хорошо, если склон не заканчивается ямой или, еще хуже, пропастью. Вздохнул и оглянулся еще раз на солнце, небо, Лес, который теперь казался ему прибежищем покоя и безопасности.
– До встречи, добрая птичка.
Ивар прикрепил к концу посоха свечу, зажег ее и осветил трещину и склон, ведущий в пещеру. Он был сухой, ровный и никаких ям пока не замечалось. Медленно начал сползать внутрь, освещая свечой, что там внизу, а другой рукой подстраховываясь. Не так уж тут и глубоко, хотя и очень тесно, будто в дымовой трубе.
Спустился на ровный земляной пол. Тут свод пещеры был высоким, даже взрослому человеку не нужно было бы пригибаться. Но ход был по-прежнему узким. Ивар втянул за веревку сумку и, так как из глубины пещеры тянуло легким холодом, тут же достал вторую рубаху, грубую и теплую, застегивающуюся впереди на пуговицы. Обвязал ее пока вокруг пояса. И, освещая дорогу, двинулся вперед, задевая плечами и сумкой стены.
Горн твердо пообещал ему, что никаких лабиринтов в пещере не будет, иди себе вперед и иди.
– Если бы ходы были запутанными, я бы тебя обучил, как себя вести, – говорил он. – А будь пещера мне неизвестной, никогда бы тебя не послал в нее. Помни, мальчик, лезть в неизвестную пещеру – верная гибель.
Ход, и правда, был только один, никакие дыры или трещины в стенах не наблюдались. Ивар зашагал увереннее.
Сначала под ногами у него была земля, но уже шагов через сорок захрустели мелкие камешки. А пещера немного поворачивала вправо. Он обернулся и посмотрел назад. Последнее прощание с солнцем. Птица сидела у выхода. Светилась, как зеленый огонек. Наверное, ее освещало солнце. Ивар отвернулся, упрямо тряхнул головой и сказал себе:
– Ну, теперь без оглядки вперед! Не думать ни о чем, кроме Задания!
И зашагал вглубь пещеры. Слабый проблеск света со стороны входа уже не разгонял темноту, царящую здесь, теперь пришлось полагаться только на свечу. С любопытством Ивар прикоснулся к стене пещеры. Ничего особенного, обычный камень, сероватый и шершавый. Не нагретый солнцем был намного холоднее, чем камни снаружи. Но сухой, а Горн предупреждал о сырости. Ивар ожидал, что пещера окажется мокрой, и очень обрадовался, что нет в ней даже капли воды. Вытянув вперед посох со свечой, он шел по узкому коридору. И вдруг ход круто повернул вправо, каменный свод стал заметно ниже, но не настолько, чтобы Ивар должен был идти согнувшись. Зато почувствовал струю пронзительно холодного воздуха, как если бы его окатило ледяной водой. А стены и пол – каменный пол! – за поворотом оказались влажными, по стенам стекали капли воды. Огляделся. Блики от пламени свечи отражались от стен и свода, и те как будто призрачно колыхались. Казалось, они напирают на него. Да, недолго пришлось радоваться. Кое-как Ивар натянул рубашку, она тоже оказалась прохладной. Сквозь подошвы башмаков чувствовал стынь камня. Странно, а посох все такой же теплый и приятно греет ладонь! Недаром дал его старик, ох, недаром. Каменный ход, тем временем, становился все извилистей и неприятней. Вода, которая поначалу стекала маленькими капельками по стенам, начала моросить с потолка на голову и за шиворот, точно навязчивый дождь. Башмаки шлепали по ручью, холодному и, что совсем плохо, скользкому. Непонятно это все, Горн предупреждал о сырости, но не говорил, что странствия по пещере будут выглядеть именно так! По его словам, когда найдется вход, Ивар без хлопот доберется до конца пещеры и найдет там Кристалл. Ни слова о ручье и холоде. Быть может, с тех пор, как Горн был здесь, все изменилось? Но ведь и после него здесь бывали Особенные, они должны были рассказать об изменениях. В мальчике опять проснулся страх. Тот самый, который исчез сегодня утром, после пробуждения, со светом и теплом дня. Сначала появился странный, едва ощутимый озноб, пробегающий по спине. От холода? Если бы! Дрожал уже и от холода, и от затхлого, сырого воздуха, и от страха. Но почему от страха? Только потому, что Горн ему не все сказал. Или не знал сам! "Будь пещера мне неизвестной, никогда бы тебя не послал в нее", – говорил он. Но вот же, все по-другому, не так, как рассказывал Ивару! Отсюда и беспокойство, и опасение перед каждым следующим шагом. Что, если капли воды погасят свечу, и окажешься в полной темноте? Что, если отсыреет огниво, хотя это огниво Горна, а тот клялся, что оно не подведет даже под ливнем? Что, если пытаясь в темноте зажечь свечу, провалишься куда-то? Вспомнились уговоры доброй птички. Ивар чуть было не повернул назад, к выходу, но он был горд и помнил, что в пещеру можно войти только раз в жизни. Такое у него Задание! Тихо сказал себе:– Что должно быть, то и будет.
И крепче сжал посох, согревающий не только руку, но и сердце. Моросящий свод стал очень низким и заставил юного путешественника опуститься почти на четвереньки. "Неужели придется пробираться ползком и под водой?" – ужаснулся он. Но оказалось, что самое тесное место в пещере – на удивление сухое. Даже верхняя рубашка не отсырела. А через десять шагов пространство вокруг него как будто распахнулось во все стороны, он успел заметить это, но сильный сквозняк задул свечу. В наступившем мраке услышал стук собственного сердца и негромкий шум воды. Никогда не случалось ему находиться в подобной темноте, когда рука приложена вплотную к глазам и не видна. Он вдруг потерял ощущение собственного тела, стало оно частью здешней вечной ночи, растворилось в холоде и влаге. "Нет, не буду трусить! Все будет так, как нужно мне!" Стал приглядываться и прислушиваться. К огромной радости, услышал шум ветра в ветках. Раздавался впереди и дал мальчику чувство уверенности и реальности того, что происходит. Неужели где-то в своде пещеры есть дыра наружу? Тогда можно будет подышать свежим и теплым воздухом. Но тут же Ивар понял, что это не звук ветра. Он спутал с ним чьи-то шаркающие шаги. А сейчас этот кто-то уже шлепал ему навстречу по воде. Ближе. Ближе! Шаг назад. Звон тысяч колокольчиков тревоги в голове. Темнота, в которой трудно понять, где этот встречный. А тот вышел из воды, потому что шлепанье стихло. Или остановился и тоже прислушивается. Ивар старался дышать еле-еле. Кто это? Тут же не должно быть никого! Шлепанье– Беги. Не отдавай.
Ивар вздрогнул. А, это зеленая птичка. Опять что-то пытается ему сказать.
– Ты права, так просто я не отдам его.
Продолжал осматривать предмет, из-за которого мог навсегда остаться вмороженным в ледяную стену страшной пещеры. На одном из концов "сливы" заметил дырочку. Неужели Кристалл полагалось носить на шее, продев в него цепочку или ремешок? Ничего такого у Ивара с собой не было, а веревка для путешествия по пещере оказалась слишком крепко сплетена, чтобы размочалить ее на отдельные нитки без ножа. Додумался оторвать с молодой ветки деревца полоски лыка, скрепить их, нанизать Кристалл и повесить его на шею, но Кристалл своей тяжестью оттягивал ремешок. Непривычному к ношению украшений Ивару это показалось неудобным, он разорвал самодельный ремешок и, завернув камень, опять спрятал за пазуху.
Удача взбодрила его. Он не хотел возвращаться к Горну, теперь будет жить сам по себе. Но куда идти? По тому пути, которым он пришел, через Лес? Зеленая птица вспорхнула с ветки и полетела совсем в другую сторону.
– Что ты хочешь мне сказать? Назад не возвращаться? Идти за тобой?
Ивар остановился в сомнении, но в это время услышал крик и увидел Горна, который почти бегом выбрался из-за деревьев. Учитель торопливо подошел к Ивару и обратился к нему неожиданно ласково:
– Наконец-то! Ты устал? Проголодался?
– Нет, я недавно проснулся.
– Про… проснулся? – Горн растерянно смотрел на Ивара. – Ты еще не был в пещере?
– Был.
– Когда же ты выбрался наружу?
– Ночью.
– Ночью?! Невероятно! – Горн был так потрясен, что не заметил, как Ивар выпустил из рук волшебный посох, и тот скрылся в траве: мальчику не хотелось, чтобы учитель узнал о встрече с седобородым стариком и его подарке. Он может потребовать посох, который Ивар хотел оставить себе, учитель любил всякие редкости. Но если Горн примется отнимать Кристалл, то Ивар воспользуется посохом, он не собирается подчиняться обманщику.