"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг
Шрифт:
статус политэмигранта, и исполнение приговора было приостановлено. После двух лет пребывания в
тюрьме Розенбаум все же отправили в Германию, не сделав никаких скидок на то, что она являлась еврейкой.
Находившийся на содержании МОПР Эрнст Басси, также первоначально приговоренный к высылке, не
дождался исполнения приговора, так как в процессе оформления документов выяснилось, что он прибыл в
Советский Союз по подложному паспорту.
Похоже, что сообщение посольства о лишении гражданства Германии рассматривалось в НКВД как
аргумент в пользу обвиняемого. Удивительны обстоятельства освобождения слесаря обувной фабрики имени
Парижской Коммуны Ганса Ротера. После приговора о высылке его паспорт был направлен через НКИД в
посольство, оттуда пришел ответ, что «Ротер лишен германского гражданства, а поэтому не может быть
допущен в Германию». Создалась ситуация, которая могла довести до сумасшествия любого чиновника —
приговор есть, но выполнить его невозможно. Дальнейшая процедура являла собой пример «государства
произвольных действий» — приговор ОСО не был отменен, но дело вернули на доследование в Кировский
райотдел НКВД, где его спустили на тормозах. Ротер был освобожден по постановлению следователя,
утвержденному начальником УНКВД МО — очевидный нонсенс ввиду наличия неотмененного приговора,
но последний попросту проигнорировали.
Бюрократическая медлительность спасла и венгерку Елизавету Бартош, которая до 1933 г. работала в
советском торгпредстве в Берлине. Приговоренная к высылке на родину, она прибыла на советско-польскую
границу в тот момент, когда выданная ей виза уже была просрочена. Новый тур переписки между НКВД и
НКИД был прерван закрытием в Москве венгерской миссии. После полугодового пребывания на границе
Бартош вернули в Москву. Дело пришлось пересматривать, и Бартош в конце концов была освобождена.
Веро
296 Гражданин Германии, болгарин по национальности Железко Перфанов был приговорен к высылке 28 ноября 1937 г. Это
решение было отменено ровно через год, новое решение о высылке ОСО продублировало 5 февраля 1940 г. Отмена первого
приговора была связана с тем, что германский паспорт Перфанова и его жены не продлили в посольстве. На протяжении почти
трех лет болгарин находился в тюрьме, в течение 1938 г. в его деле не зафиксировано ни одного допроса.
175
ятно, такому исходу способствовал категорический отказ обвиняемой добровольно отправляться на родину, где ее ждали репрессии за участие в Венгерской советской республике 1919 г.
Перепроверка гражданства, особенно у тех эмигрантов, кто прибыл нелегально или имел просроченный
паспорт, приводила к тому, что процедура высылки затягивалась на годы297. Рекордсменом здесь стал токарь
московского завода «Серп и молот» Вилли Вильфюр. Он был приговорен к высылке еще в 1937 г., но затем
про него как будто забыли. Вильфюр написал больше десятка заявлений, требуя отправки на родину, но
вспомнили о нем только после заключения пакта. За прошедшие годы его лишили германского гражданства, и посольство отказалось выдать ему документы. Чтобы хоть как-то закрыть дело, Вильфюра 17 января 1940
г. приговорили «всего» к трем годам заключения с момента ареста — на языке сталинских подручных это
звучало почти как извинение за доставленные неудобства.
Момент истины для арестованных немцев наступал тогда, когда все пути к отступлению были уже отрезаны, и из двух зол приходилось выбирать меньшее. Они настаивали на немедленном исполнении приговора о
высылке, так как условия пребывания в тюрьме являлись невыносимыми298. Многие проклинали свое
решение остаться в СССР, требовали перечислить им заработанные деньги, вернуть или хотя бы
компенсировать пропавшее имущество. Приговоренные к высылке Рудольф Мундт, Фриц Гильдебрандт и
Генрих Экштейн так и не дождались исполнения приговора — они умерли в Бутырской тюрьме в разгар
арестов марте 1938 г. Напротив, бетонщика Ме-тростроя Эрнста Вейгельта приговаривали к высылке из
СССР два раза — в 1937 и в 1940 гг., однако из-за бюрократических проволочек вопрос все никак не
решался. В конце концов Вейгельт, получивший три года за антисоветскую агитацию, вернулся из лагеря и
отправился в Германию добровольно.
Решение ОСО объявлялось немцам под расписку лишь накануне высылки, хотя устно им говорили о
приговоре раньше299. Их вновь
29' На тщательной перепроверке иностранного гражданства арестованных и осужденных настаивало решение Политбюро ЦК
ВКП(б) от 29 апреля 1938 г. (Лубянка. Стадии и Главное управление госбезопасности НКВД 1937-1938. С. 527).
298 «В советской тюрьме я совершенно потерял здоровье (да это и не удивительно) и хожу в разорванной одежде. Все мои
просьбы в отношении выдачи мне одежды и белья были напрасны». — писал шуцбундовец Фердинанд Эйгрубер в УНКВД Мо-
сквы после 29 месяцев предварительного заключения, требуя немедленной отправки в Германию (ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 2. Д.
29754).
299 О том, что высылаемые знали о приговоре, свидетельствуют их заявления из тюрьмы с просьбой отправить их имущество на
родину в Германию (ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 2. Д. 28820).