Нужные вещи
Шрифт:
Теперь Норрис открыл крышку корзины и, достав оттуда рыбацкий нож, направился к «бьюику».
«Мало кто заслуживает этого больше, чем пьяная скотина Хью», — думал Норрис, но в душе что-то мешало ему в это уверовать до конца. Что-то в душе подсказывало, что он совершает страшную, роковую ошибку, которую уже никогда не сможет исправить. Он полицейский и должен ловить и сажать за решетку людей, поступающих так, как намеревался поступить он сам. Это вандализм, а вандалы — люди нехорошие.
— Тебе решать, — послышался неожиданно голос мистера Гонта. —
Голос в голове у Норриса смолк. Ему не имело смысла продолжать. Норрис и так знал, какие последствия ему угрожают, если он передумает. Вернувшись к своей машине, он обнаружит спиннинг переломанным надвое. Потому что любой выбор чреват последствиями. Потому что в Америке ты можешь иметь все что душе угодно, если имеешь чем расплатиться. А если не можешь или не желаешь, тебе останется навеки лишь мечтать о недостижимом.
— И кроме того, он ведь поступил бы со мной так, — уговаривал себя Норрис. И не за восхитительный спиннинг «базун». Хью перережет глотку родной матери за бутылку пива или пачку «Лаки Страйк».
Таким образом он унимал чувство вины. Когда что-то в душе пыталось протестовать, призывало подумать, прежде чем действовать, он начинал приводить все доводы сначала. Наконец Норрис склонился к машине Хью и принялся прокалывать и резать шины. Так же как у Майры Иванс, у него по мере работы возрастал энтузиазм. В качестве дополнительного штриха он разбил передние фары и задние габаритные фонари. А в довершение всего подсунул под дворник на ветровом стекле со стороны водителя записку:
ПОКА ТОЛЬКО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ТЫ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ХЬЮБЕРТ, КАК Я ПОСТУПЛЮ, ЕСЛИ НЕ ПРЕКРАТИШЬ ЛОМАТЬ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АВТОМАТ В МОЕМ БАРЕ.
ЧТОБ НОГИ ТВОЕЙ ТАМ БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО!
Закончив работу, Норрис подошел к дому и заглянул в окно. Хью продолжал спать, так и не расставаясь со старым куском меха.
«Господи, кому в целом мире может понадобиться этот кусок дерьма? Прижимает его к груди, — думал Норрис, — как ребенок любимого плюшевого медвежонка».
Он вернулся к своей машине. Сел за руль, перевел рычаг в нейтральное положение и бесшумно покатился вниз по подъездной дороге. Двигатель он не заводил до тех пор, пока не очутился на шоссе. А потом сразу сорвался с места и умчался. У Норриса болела голова. Кишки подводило в приступах тошноты. Но он продолжал уговаривать себя, что не произошло ничего страшного и что чувствует он себя превосходно, ну просто лучше некуда, черт вас всех побери.
Ничего не помогало, пока он не потянулся левой рукой к заднему сидению и не дотронулся до стройной тонкой ручки спиннинга. И тогда Норрис сразу успокоился.
Так он и держался за свою драгоценность всю дорогу до дома.
Звякнул серебряный колокольчик. В Нужные Вещи вошел Заика Додд.
— Привет, Слоупи, — сказал мистер Гонт.
— П-п-п-рив-в-ет, мистер Г-г-…
— При мне ты заикаться не будешь. — Мистер Гонт поднял
Мальчик внезапно почувствовал, как в голове у него что-то щелкнуло, как будто разомкнулось. Он даже рот раскрыл от удивления.
— Что это вы такое со мной сделали? — прошептал он. Слова вылетали из горла легко и свободно, как двигаются четки на шнурке.
— Трюк, который наверняка пожелала бы освоить мисс Рэтклифф, — мистер Гонт улыбнулся и сделал очередную пометку в списке против имени Слоупи. Затем взглянул на старинные часы, тикающие на стене в углу. Без четверти час. — Расскажи, как тебе удалось так рано уйти из школы. Никто ничего не заподозрил?
— Нет. — Слоупи изо всех сил скашивал глаза так, чтобы посмотреть на свой рот. Очень уж ему хотелось знать, каким это образом слова вылетают из него непривычно-стройной чередой. — Я сказал миссис Девиз, что живот разболелся, и она послала меня к школьной медсестре. Ей я сказал, что чувствую себя уже лучше, но все-таки не совсем хорошо. Она спросила, дойду ли я сам до дома. Я сказал дойду, и она меня отпустила. — Слоупи помолчал, а потом добавил. — Я пришел потому, что заснул на уроке и мне приснилось, будто вы меня зовете.
— Так оно и было. — Мистер Гонт двумя пальцами подпер свой подбородок. — Скажи, твоей маме понравился оловянный чайник, который ты подарил?
Краска бросилась в лицо Слоупи, и щеки стали кирпично-красного цвета. Он что-то забормотал, но тут же отказался от этой идеи и уставился на носки своих башмаков. Мягким, доверительным тоном Гонт сказал:
— Ты решил оставить его себе, правда?
Слоупи кивнул, не спуская глаз со своих ног. Он был очень смущен, ему было стыдно. Но, главное, обидно: вот ведь, мистер Гонт так здорово вылечил его заикание, а он все равно слова не может вымолвить.
— Ну, а теперь объясни, зачем двенадцатилетнему мальчику оловянный чайник?
Забавный хохолок на голове Слоупи, только что качнувшийся сверху вниз, когда он опускал голову, теперь вместе с его головой замотался из стороны в сторону. Он не знал, зачем двенадцатилетнему мальчику понадобился оловянный чайник. Он знал одно: ему очень не хотелось с ним расставаться. Чайник ему нравился… ну просто очень.
— …Дотрагиваться, — пробормотал он наконец.
— Что? Прости, не расслышал.
— Мне нравится до него дотрагиваться.
— Слоупи, Слоупи! — Мистер Гонт вздохнул и вышел из-за прилавка. — Не нужно ничего объяснять. Мне все известно о том удивительном чувстве, которое люди называют «радостью обладания». Именно его я поставил во главу своего бизнеса.
Слоупи Додд отпрянул.
— Пожалуйста, не трогайте меня. — В глазах его вспыхнул страх. — Прошу вас.
— Послушай, Слоупи, я намереваюсь до тебя дотрагиваться не более, чем уговаривать отдать чайник маме. Он твой, можешь с ним делать все, что пожелаешь. Более того, я одобрят и даже восхищаюсь твоим поступком.