Нужные вещи
Шрифт:
Ты не имеешь права беспокоиться по этому поводу, уговаривал он себя, у тебя на руках два трупа, два убийства, судя по всему.
— Доставай свой блокнот, — бросил он Норрису. — Будешь вести запись.
— Господи, Алан, ты ведь знаешь, какой я безграмотный.
— Пиши.
Норрис передал поляроид Клату и достал из кармана блокнот. Вместе с ним выпала книжка штрафных талонов с его именной печатью в нижнем углу каждого талона. Норрис наклонился, подобрал книжку и рассеянно сунул обратно в карман.
— Пиши, — распорядился Алан. — Голова женщины, лежащей
Как просто получается переходить на полицейский язык, подумал Алан. Машины становятся «средствами передвижения», «мошенники» — подозреваемыми, мертвые люди — «обозначенными жертвами». Полицейский язык — чудесный, спасательный стеклянный барьер.
Он попросил Клата сфотографировать теперешнее положение тела, поблагодарив в душе собственную предусмотрительность — слава Богу Норрис успел сфотографировать первоначальное положение, до того, как он дотронулся до женщин. Клат щелкнул аппаратом. Алан снова обратился к Норрису.
— Пиши дальше: когда голова Жертвы N1 сдвинулась, стало возможным установить личность пострадавшей — Нетита Кобб.
Ситон присвистнул.
— Это что, Нетти?
— Да, именно она.
Норрис аккуратно записал информацию испросил:
— А дальше что, Алан?
— Дальше будем дожидаться прибытия опергруппы и постараемся остаться до этого времени в живых или во всяком случае сохранить такой вид.
Оперативники прибыли три минуты спустя, а за ними в своем стареньком разбитом «субару» брат — Рэй Ван Аллен. Еще через пять минут подъехал синий «пикап» с представителями Полиции Штата. Выбравшись из машины, они все, как по команде, закурили сигары. Алан знал, что, так оно и будет. Трупы свежие, на открытом воздухе, но ритуал выкуривания сигар неминуем.
Началась неприятная работа, именуемая на полицейском языке «консервацией вещественных доказательств». Работа продолжалась до темноты. Алан работал в паре с Генри Пейтоном, старшим следователем оксфордского филиала (должность номинальная, о чем все оперативники следственного отдела прекрасно знали) и раньше, так что полное отсутствие воображения у этого типа было для него не в новинку. Генри был муравьем, трудолюбивым и трудоспособным, но все равно муравьем. Зато Алан смог отойти на некоторое время, именно потому, что оставался Генри, и позвонить Полли.
Когда он вернулся, руки жертв были уже упакованы в водонепроницаемые пластиковые мешки. Поскольку Вильма Ержик потеряла одну туфлю, разутая нога тоже подверглась такой упаковке. После этого приступили к работе оперативники и сделали никак не меньше трехсот снимков. К этому времени прибыло подкрепление из Полиции Штата. Одни сдерживали напор упрямой толпы зевак, другие оттесняли телевизионщиков к зданию Муниципалитета. Художник— криминалист сделал зарисовку места преступления, нанеся все объекты на масштабную сетку.
Наконец позаботились и о трупах, сделав все, кроме самого последнего… Пейтон протянул Алану пару хирургических продезинфицированных перчаток и пластиковый пакет.
— Как насчет тесака?
— Вытащу, — коротко буркнул Алан. Он готов был все, что угодно делать с Вильмой Ержик, даже мозги вытаскивать при необходимости, но только не трогать Нетти — к ней он всегда хорошо относился.
Когда орудия убийства были извлечены, упакованы и отправлены на машине в Августу, к делу приступили оперативники — они исследовали каждый сантиметр вокруг трупов, которые так и лежали в своем смертельном объятии с лужей крови между ними, застывшей и поблескивавшей, словно глазурь. Когда, наконец, Ван Аллен позволил погрузить тела в карету скорой помощи, место происшествия уже приходилось освещать фарами полицейских машин, а санитарам досталась нелегкая работа — отодрать тела Вильмы и Нетти друг от друга.
Во время всей этой кутерьмы молодцы-детективы Касл Рок торчали без дела, словно прыщи на заду.
Генри Пейтон присоединился к Алану, стоявшему за ограничительной лентой как раз в разгар увлекательной беседы — обсуждения высокохудожественного спектакля под названием «Следствие на Месте Преступления».
— Хорошенькое воскресенье, хуже не придумаешь, — пожаловался он. Алан согласно кивнул.
— Мне жаль, что голова сдвинулась по твоей вине.
Алан снова кивнул.
— Но я не думаю, что тебе будут предъявлять по этому поводу серьезные претензии.
И опять Алан кивнул.
— У тебя ведь снимок остался первоначального положения. — Он посмотрел на Норриса, который беседовал с Клатом и вновь прибывшим Джоном Лапантом. — Тебе еще повезло, что этот смешной парень не заляпал пальцами объектив.
— С Норрисом все в порядке.
— Человек на своем месте, — с плохо скрытым презрением пробормотал Генри. — Кстати, вся эта история кажется довольно простой.
Алан согласился. Вот в чем проблема: еще задолго до того, как они с Норрисом закончили свою воскресную смену в больнице Кеннебек Вэлли, он знал, что все очень просто. Даже слишком, так скажем.
— Собираешься присутствовать при разделе туш? — поинтересовался Генри.
— Да. Вскрывать будет Райан?
— Как будто…
— Думаю взять с собой Норриса. Трупы сначала отправят в Оксфорд, так?
— Угу. Туда свозим.
— Если мы с Норрисом отправимся немедленно, то будем в Августе заранее.
Генри пожал плечами.
— Почему нет? Мне кажется, здесь уже все заметано. — Мне бы хотелось послать кого-нибудь из своих людей с одной из ваших групп. Как наблюдателя. Нет проблем?
Пейтон задумался.
— Проблем никаких. Но кого ты хочешь оставить на дежурстве пьяниц ловить? Мямлю Томаса?
Ощущение, возникшее у Алана, было несколько сильнее такого, каким можно было бы пренебречь. День был долгий, он успел услышать от Генри гораздо больше колкостей относительно его помощников, чем хотел бы, но тем не менее с Генри надо было остаться на дружеской ноге, чтобы обеспечить присутствие своих людей в деле, целиком относящемся к ведению Полиции Штата, поэтому он попридержал язык.