Няка
Шрифт:
– Прервитесь-ка на минуточку, уважаемый, – безапеляционно произнесла она. – Одна очаровательная особа взывает к вам о помощи.
– Нашла время, – прошипел спортсмен, с огромным усилием выжимая вес второй раз.
– А чем вас не устраивает время? – язвительно отвечала Зинка. – Или на ваших часах – вечно полшестого?
Парень медленно поставил штангу на стойки, так же не спеша поднялся со скамьи. У Рыковой похолодело внутри – перед ней стоял настоящий кинг-конг. Его руки напомнили ей многократно увеличенные
– Что ты сказала? Про полшестого?
– Я сказала, что время, кажется, полшестого. Но я ошиблась – уже двадцать минут девятого.
– А-а. Не лезь мне под руку, поняла? У меня через неделю чемпионат, мне не до теток. Я Алекс Попов, слышала про такого? Эх, сбила ты меня с настроя… Чего хотела-то?
– Алеша свет Попович, – Рыкова отвесила ему шутовской поклон. – Ты, чувствуется, чел знающий. Скажи, что бы мне такого поделать. Пользоваться услугами этих гондольеро, – и она указала в сторону Казаринова и Ядова, – я брезгую.
– Ну что, зая, приседать тебе надо, – важно заметил Попов, окидывая бесцеремонным взглядом Зинкину фигуру.
– От приседаний кони дохнут! – фыркнула Рыкова. – В смысле, здоровые молодые бабцы с многозначным счетом в банке. Слышал, наверно, как вон тот хлопец уморил богатую клиентку?
– Зря на Кирилла грешишь. Тетка сама виновата.
– В чем же? В том, что доверила самое дорогое непрофессионалу?
– Да нет, она какую-то подпольную химию пила. Вам же, теткам неймется. У вас все интересы – похудеть.
– С чего ты взял, что она что-то пила? – насторожилась Зинка.
Алекс усмехнулся и обвел занимающихся взглядом, полным превосходства.
– А ты обрати внимание, какую все воду пьют. Халявную. Из стаканчиков. А она какую пила? Свою. Из бутылки. Я сразу все понял.
– Леш, обрыв логики. Она пила не воду, а оздоровительный напиток, вот и носила его с собой.
– Я хожу в «Аполло» уже три года, и никто никогда не носил сюда бутылки, – зловеще произнес Попов. – Это началось недавно. Сначала одна тетка стала с лимонадом ходить. Потом еще три…
– Дурной пример заразителен, – с философским вздохом выдала Рыкова.
– Да не в этом дело, зая. Это не лимонад. Кое-кто из наших барыжит подпольной химией.
– Кого-то подозреваешь? – Зина вся обратилась в слух.
– Мне вон тот чувачок не нравится. Как ни приду, он здесь. Делает вид, что занимается. А ты на его бицуху посмотри – курам на смех.
И Попов кивнул в сторону Черного спортсмена, который разбирал после себя штангу.
– Тебе он тоже кажется подозрительным?! – обрадованно подхватила Зинка.
– Не то слово. Сначала я решил, что он глухонемой.
– Признаться, я до сих пор так думаю. Несколько раз любезно с ним здоровалась – полный игнор.
– А ни фига. Я как-то специально блин около него шмякнул о гриф – так он вздрогнул и обернулся. Не глухой он.
– Значит, немой.
– Нет, зая. Есть у нас тут паренек немой, он его тоже поначалу за своего признал. Что-то стал ему на пальцах показывать. А этот стоит пень пнем. Ни фига не понял.
– Ну, значит, он просто имбецил, – диагностировала Рыкова.
– Под видом имбецила очень удобно барыжить отравой. Ты была здесь, когда та тетка дуба дала?
– Неужели я такая неприметная? – надулась Рыкова.
– Я позади стоял, не видел тебя. Зато видел кое-что другое. Как этот чувачок подобрал бутылку той тетки, которая умерла, и положил к себе в сумку. Вот тогда-то я и понял, что это совсем не лимонад…
Рыкова обернулась на Черного Спортсмена и встретилась с ним взглядом. В нем читались любопытство и легкая насмешка. Зина по привычке открыла рот, чтобы выдать хамскую тираду, но решила повременить. Откровения Попова несколько поубавили ее боевой дух.
Гибель Ревягиной, угрозы Гольцева и игнор, которому ее подверг персонал «Аполло», подействовали на Зину удручающе. И это было не просто плохое настроение. Она интуитивно почувствовала надвигающуюся опасность. Худо-бедно она еще могла поверить, что произошедшее с клубным врачом – несчастный случай, но после выкладок Леши Попова вновь засомневалась. Что за зелье хотела продать ей Марина? Не тот ли самый «лимонад»? И не с этим ли связана ее смерть?
Зина решила ехать в Росздравнадзор и рассказать о своих подозрениях лично главе контролирующего органа.
– К Александру Ивановичу? Он очень занят, – предпенсионного возраста секретарша грудью встала на защиту доступа к телу своего шефа.
– Я представитель независимой прессы и нуждаюсь в срочном комментарии.
– Александр Иваныч не дает никаких комментариев. Пишите запрос в пресс-службу, мы рассмотрим его в регламентированные законом сроки и ответим по установленному образцу.
– А мне нужно сейчас! – повысила голос Зина. – Дело не терпит отлагательств. Каких-нибудь два-три дня проволочки – и Эмск узнает о новом трупе. И виноваты в этом будете вы! Вместе со своим шефом!
– Да при чем тут мы? – чуть растерялась делопроизводительница. – Мы работаем согласно регламента…
– И чините административные барьеры всем, кто неравнодушен к судьбам простых людей! Закоснели в бесконечных совещаниях и заседаниях!
Последние слова Рыкова выкрикнула довольно громко. Так, что дверь кабинета отворилась с той стороны, и до Зины донеслось капризное:
– Алевтина Геннадьевна, очень шумно.
Не успела секретарша отреагировать, как Рыкова подскочила к двери: