Няня для сурового папы

Довлатова Полина

— Он потом определиться, какой он, голубой или бурый.

— Я думаю, с этим я уже давно определился, — хмыкает Миша, проходя на кухню.

— А ты кто? — Тася указывает пальцем на блондинку, разглядывая её с детским любопытством в глазах. — И потему тебя обнимает наш дядя?

Я вижу как Миша подавляет смешок, приложив кулак ко рту.

— Нель, ты проходи, не стесняйся, — приглашает Андрей девушку, помогает ей снять верхнюю одежду, после чего все они оказываются на кухне. — Знакомьтесь, это Нелли. Моя… подруга.

Нелли,

это мои племянницы Тася и Вася. А это… — он не успевает договорить, потому что Тася практически отпихивает его и сама встаёт перед блондинкой.

— А это наша Маша! — громко орёт, пожав Нелли руку.

— Мне очень приятно, — здоровается девушка и сдержанно улыбается, протянув мне бумажный пакет, в котором оказывается бутылка вина.

— Вы проходите и садитесь за стол. Я приготовила праздничный ужин, — неловко указываю рукой на стол.

Какая Нелли ухоженная. И маникюр идеальный. А я, блин, выгляжу как какое-то пугало, наверное!

— Да, кстати, Нель, Маша прекрасно готовит, — подмигивает мне Андрей. — Тебе повезло, что ты попробуешь её стряпню. Она того стоит, уж поверь.

— А я вот не могу этим похвастаться, — смеётся Нелли. — Ну, такой пирог я точно приготовить не сумею.

— Пирог коричневый, — усмехается Андрей, ткнув брата локтём в бок. — Не голубой.

— Лучше вино налей, шутник. Поухаживай за дамами, — Миша забирает у меня пакет с вином и отдаёт Андрею.

Пользуясь тем, что Нелли и Андрей отвлекаются на поиски штопора, я поворачиваюсь к Мише. — Ты почему не предупредил, что будешь не один? — шиплю, нервно дёргая край испачканной майки.

— А кто делал вид, что не помнит про мой день рождения? — улыбается Бурый, наклонившись ко мне.

— Я хотела сделать сюрприз!

— И он у тебя получился.

— Ага! Я на чучело похожа. Ты только посмотри на меня!

— На мой взгляд, оригинально, — хмыкнув, он проводит большим пальцем по моей щеке, очевидно, где самое яркое пятно синей краски.

— Отвлеки всех, а я пойду переоденусь и умоюсь! Я даже не успела причесаться! Ужас! — машинально тянусь к волосам, которые наверняка сейчас на копну сена похожи. — Жесть. Да мне и за час себя в порядок не привести! Я не ожидала, что будут гости и вообще…

— Ну-ка пошли, — Миша неожиданно хватает меня за руку и тянет за собой, бросив брату, что мы скоро вернёмся.

Когда мы оказываемся в моей спальне, он закрывает за собой дверь, упирает ладони по бокам от меня и нависает сверху.

— Ну, да-да, знаю. Давай говори, что я косячная, бедовая, и оставить меня на пять минут нельзя! Даже сюрприз и тот сделать не смогла, как надо!

— Маш…

— Я, правда, хотела, чтобы всё было идеально! Собака схватила плакат, и мне пришлось бегать за ней! Что я могла сделать?

— Ма-ша…

— Теперь весь дом синий. И ты наверняка думаешь…

— Твою мать! Маша, блин, — Миша громко выругивается, затем руками

обхватывает моё лицо и прижимается к губам. Не ожидав поцелуя, я резко цепляюсь пальцами за футболку Бурого и машинально открываю рот, пытаясь сделать вдох. Миша сразу этим пользуется, протолкнув язык внутрь. Его пальцы поглаживают мои щеки, затем руки спускаются ниже и чуть сжимают плечи, а губы тем временем сминают мои, пока все мысли не улетучиваются из головы.

— Прекращай уже тараторить, Марья Алексевна, — шепчет, оторвавшись от моего рта. — Отличный подарок получился.

— Ой, врёшь ты всё…

— Не вру и даже не прикалываюсь в этот раз. Клянусь, мне понравилось. Собаки живы, дети целы и ты себя не покалечила. Что может быть лучше?

— Да ну тебя, Миша! Я…

— И ты, Маша, красивая, даже с синей краской на щеках, в испачканной растянутой футболке и нерасчёсанными волосами. Спасибо за поздравления, Марья Алексевна, — резюмирует, целуя меня напоследок в кончик носа.

— С днём рождения, Михаил Валерьевич…

— Вы там скоро? — раздаётся громкий стук в дверь, а следом за ним голос Андрея. — Нам уже не терпится попробовать пирог и выпить!

— Сейчас идём! — отвечает Миша, затем убирает руки от моих щёк, опускает одну вниз и поддевает мою футболку пальцами за край. Медленно тянет вверх.

— Что ты делаешь?! — шепчу, выпучив глаза, и невольно стрельнув взглядом в сторону двери, будто кто-то нас может увидеть сквозь стены.

— Помогаю тебе переодеться к ужину, — хмыкает Миша и резко стягивает мою майку через голову, одновременно с этим выключив свет.

— Миш…

— Тихо ты, Марья Алексевна, — его нос проходится по моей шее, вызвав миллион мурашек. Затем губы касаются плеча, скользят по подбородку и смыкаются на мочке уха. — Ты в курсе, что после поцелуев женщина становится ещё красивее?

Я бы что-нибудь, наверное, сказала, но не могу. Вместо слов просто закрываю глаза и стараюсь справиться с сумасшедшей дрожью, охватившей всё моё тело.

Миша пальцами поддевает резинку штанов и тянет их вниз. Костяшки его пальцев касаются живота, отчего он машинально напрягается.

— Мы же не одни.

— А что мы плохого делаем? — хрипит мне в губы, затем чуть прикусывает их.

Я не знаю, как в темноте он находит в шкафу моё платье и помогает мне его надеть. Вообще очень сложно думать, когда его руки касаются моего тела повсюду. Скользят по бёдрам, по рукам, по плечам. Не настойчиво, а словно не специально.

Когда мы, наконец, выходим из комнаты, мои щёки горят так, что, кажется, жаропонижающее пить придётся. Даже умывание холодной водой не помогает. Я смотрю на своё отражение в зеркале и на удивление ловлю себя на мысли, что действительно сейчас лучше выгляжу с покрасневшими щеками, порозовевшей кожей в тех местах, где Миша царапал меня своей бородой, и чуть искусанными губами.