Няня для сурового папы

Довлатова Полина

Так и смотрим на него в три пары глаз.

— Нууу… Мне кажется, на меня места не хватит.

— Да ты что, пап, хватит, конечно. Ложись, — Вася хватает Бурого за руку, когда он пытается встать.

Честно, мне становится смешно, потому что Мише с его габаритами с трудом удаётся поместиться на краю кровати.

— Когда мне в детстве нагадали, что у меня будет много женщин, я как-то иначе себе это представлял, — ворчит себе под нос, после того, как девочки устраиваются под одеялом.

Мда уж… Когда я ехала на турбазу покорять сердце Макса Новикова, я тоже как-то иначе себе это представляла… И уж точно я не думала, что это моё сердце покорят. Причём не кто-нибудь, а здоровый, бородатый, наглый медведь с отвратительным характером.

Хотя о чём это я. Большой и сильный ЗОЖник. И характер у него золото. Во всяком случае, по версии самого Бурого.

Глава 28

— Уже уезжаешь, пап?

— Пока ещё нет.

— А сейчас?

— И сейчас нет.

— А вот сейчас уезжаешь?

Я кошусь на Бурого, который смотрит на верещащую возле него Тасю, выгнув бровь, и кое-как подавляю желание закатить глаза.

Утром я подговорила девочек не поздравлять папу с днём рождения, чтобы мы могли приготовить ему сюрприз. Ну из Таси конспиратор, конечно, тот ещё. У неё на лице написано, что мы что-то задумали.

Правда, Бурый с самого начала понял, что что-то тут не так. Он как обычно встал до рассвета, и потом запалил нас за шушуканьем в комнате у девочек.

— Скоро уеду. Я тебе что, настолько надоел? — хмыкает, глядя на дочь.

Тася вытягивает губы трубочкой и, видимо, раздумывает, что ответить. И не придумывает ничего лучше:

— Немного!

Я еле сдерживаю смешок.

— Может, просто Маша вас чем-то вредным кормит пока меня нет? Тогда, наверное, не стоит уезжать.

— Нет, уезжай! — выкрикивает Вася.

Она одна из всех ещё не доела завтрак и сидит сейчас за столом, уплетая овсяно-блины с джемом.

Потом резко вздрагивает.

— Ээээ… ну, то есть, ничем вредным Маша нас не кормит, пап! Не говори глупости!

Бурый усмехается, стрельнув в меня взглядом.

И даже не спросил ведь «а где моё поздравление с днём рождения?» Сразу ясно — догадался обо всём.

— Ладно. Поехал я. Надо доделать машину вашего дяди, иначе он меня с потрохами съест, — Миша надевает куртку и перчатки. — Чтобы вели себя хорошо.

— Мы обо всём позаботимся, пап.

— Не сомневаюсь.

— Ты примерно во сколько будешь? — спрашиваю Бурого, вытирая руки полотенцем и стараясь сделать абсолютно отстранённый вид.

Мне нужно знать ориентировочное время его возвращения, чтобы всё успеть.

— Понятия не имею, — он пожимает плечами, пройдясь по мне подозрительным взглядом. — Часа в три-четыре, наверное.

Его взгляд действует на меня как обычно, вызывая кучу мурашек и тугое напряжение в груди и в животе.

После той ночи, когда мы вчетвером спали на одной кровати, а утром я проснулась на Мишиной груди, мне стало ещё тяжелее справляться с собственными эмоциями.

Сегодня я решила сделать для него настоящий подарок. И мне очень хочется, чтобы всё прошло, как надо. Учитывая полосу невезения, которая преследует меня последнее время, я не удивлюсь ничему.

— Нууу, тогда будем ждать к трём-четырём, — сую руки в карманы шорт и раскачиваюсь на носках, прикусив губу.

— Не накосячь.

В последние дни это стало кодовым словом, которое Миша говорит каждый раз перед уходом. Даже если он просто в ванную идёт и оставляет меня всего на пятнадцать минут.

По привычке я тут же закатываю глаза. И от неожиданности вздрагиваю и пищу, когда Миша резко дёргает меня на себя и прижимается к губам. Его вкус оседает у меня на языке и мгновенно растекается по венам. Я цепляюсь пальцами за его куртку и машинально встаю на носочки, чтобы быть ближе.

— Не скучайте, — шепчет он мне в губы, затем щёлкает по носу и выходит из дома.

Я возвращаюсь к девочкам на кухню, пытаясь унять участившееся сердцебиение.

Возможно ли, что этот вечер закончится…

Нет, не хочу об этом думать! У меня сразу температура поднимается, и щёки начинают гореть, будто я по пустыне час бродила.

— Маша, что мы будем делать? — тут же налетают на меня девочки, как только я появляюсь на кухне.

— Да, что мы папе подалим?

— Ну, я думаю, что вы нарисуете ему красивый плакат красками. А я приготовлю ужин.

— Мы ещё никогда не лисовали плакат! — хлопает в ладоши Тася.

Хотя я уже даже стала привыкать, что этот ребёнок абсолютно на всё реагирует восторженно.

— Значит, это будет ваш первый плакат.

Мы берём с девочками всё необходимое для рисования. Я нахожу ватман, краски и карандаши. Чтобы девочкам было проще, рисую им на листе контуры большого папы-медведя и красиво пишу надпись С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ.

— Остальное сами, — раскладываю ватман на столе вместе с красками и водой, а сама приступаю к готовке.

Сегодня всё будет в форме медведя.

Я планирую сделать мясной бисквитный пирог и вырезать из него медвежью морду. На самом деле, я ещё ни разу так не делала, и очень надеюсь, что у меня получится.

Заготавливаю тесто, затем начинку и начинаю заливать тесто по ёмкостям.

— А вам что нужно? — спрашиваю, смотрящих на меня щенячьим взглядом хаски. — Голодные что ли?

Достаю еды для собак и накладываю им в миски, после чего возвращаюсь к готовке.

— Да, блин, Тася, что ты делаешь?! Ты так весь плакат испортишь. Медведь не может быть голубым!