Няня для сурового папы
Шрифт:
Пальцы медленно тянут вниз платье, пока бёдра, плотно прижатые к Мишиному телу, продолжают двигаться в танце. Я открываю глаза и смотрю на нашу тень на стене. Вижу, как пальцы сжимают лямку, вижу, как она ползет вниз, как остаётся висеть в области талии.
Я чувствую прохладу, а затем горячее давление на своей груди — это Мишина ладонь ребром проходит посередине, спускается вниз и проникает под платье на животе. Пальцы сжимают кожу под пупком, рука сильнее давит, вжимая моё тело в него.
Чувство, будто мне вкололи какой-то наркотик, от которого моё бельё мигом становится мокрым.
Его пальцы продолжают гладить меня, а губы вновь находят мои. Это не поцелуй, а безумие, потому что я уже не ощущаю грани между мной и Мишей. Я просто растворяюсь в происходящем и не знаю, как смогу выдержать продолжение.
Резкий грохот заставляет нас прервать поцелуй. Мы оба вскидываем головы и упираем взгляд в раскрывшуюся дверь перед нами. В проёме огромная фигура мужчины в капюшоне. Я машинально крепче сжимаю Мишину руку пальцами, а он заводит полуобнажённую меня себе за спину, хмуро сведя брови.
— Какого чёрта?! Ты кто ещё такой?!
Мужчина делает шаг вперёд и стягивает капюшон.
Тут у меня перехватывает дыхание от всех возможных эмоций — шока, страха, стыда. Я как рыба беззвучно открываю-закрываю рот, но не то что звука не могу произнести, у меня и вдох сделать не получается.
Потому что прямо предо мной стоит… Кирилл!!!
Глава 29
Миша
В полнейших непонятках смотрю на торчащего в дверном проёме мужика. Но даже не его приход удивляет меня больше всего, а то, как на него реагирует Маша.
Она в начале бледнеет, как привидение, потом резко краснеет до самых ушей. В общем у меня такое ощущение, что за несколько секунд её лицо успевает сменить все цвета радуги.
И какого, собственно, чёрта это значит?!
Задать этот вопрос я не успеваю, потому что в следующую же секунду мне на него и так отвечает сама Маша.
— К…кирилл? — сипит дрожащим голосом, явно большим усилием воли заставив себя выйти из-за моей спины, и дрожашими руками впопыхах пытается натянуть на плечи платье. — Ты… что ты… как ты меня нашёл?
— А ты что, от меня пряталась? — выгнув бровь, окидывает её хмурым взглядом.
— Я… нет, просто…
— А по-моему да, Маша. Потому что я-то как полный идиот считал всё это время, что ты на турбазе с одногруппниками. Спасибо Максу Новикову, что так вовремя открыл мне глаза!
— М-максу?
— Да, Маша, Максу! Я его встретил, когда он как раз возвращался с той самой базы, где вы, по твоей версии, отдыхали вместе! И какого же было моё удивление, когда оказалось, что Макс даже не в курсе, что ты к ним собиралась, и что оказывается всё это время ты проводишь недалеко от базы в компании какого-то взрослого мужика. Типо нашего родственника! Что-то я не припомню, Маша, в нашем семейном древе подобных экземпляров! — рявкает, окидывая меня раздражённым взглядом. — Ты хотя бы на секунду представляешь, что со мной было, когда я это услышал?! Хорошо, что Макс хотя бы номера машины запомнил, на которой ты после вашей встречи укатила!
Кирилл, значит… Так вот он какой…
Сложив руки на груди, с нескрываемым интересом рассматриваю Машиного папика.
Сказать, что я при этом охреневаю от увиденного — это не сказать ничего. Я, чёрт возьми, в шоке полном!
Я, конечно, уже понял из Машиных рассказов, что её Кирюша далеко не мальчик, но, твою мать… не настолько же!
Несмотря на довольно крепкое телосложение, невооружённым глазом видно, что этому мужику как минимум за сорокет. У него, чёрт побери, пол башки седые!
От осознания этого факта, мне по вискам кровь лупит так, что всё, к чёртовой матери, перед глазами красной пеленой застилает. И если ещё десять минут назад я считал, что этот чёртов Кирилл меня просто раздражает, то сейчас во мне зудит стойкое желание свернуть ему шею.
Потому что, ладно Маша. Она малололетняя дурёха, которая рано осталась без родителей. Её можно понять, ей этот мудак тупо мозги запудрил…
А вот этот старпёр, которому пенсия дышит в затылок, живёт с девчонкой на двадцать с лишним лет моложе себя и которую он, по словам Маши, с шестилетнего возраста знает.
Долбанный извращенец, твою мать!
— Кирилл… я тебе всё объясню… — Маша делает попытку ответить, но папик-Кирилл её перебивает.
— Нет, мне вот просто интересно, а если бы Новиков не рассказал мне правду, то когда бы ты соизволила вернуться домой, а?!
— Я…
— Ты хоть можешь представить себе моё состояние, когда я спросил у Макса, где ты и почему не вернулась с ним и со всеми остальными, а он на это пожал плечами и сказал, что тебя вообще с ними не было?! И что он видел тебя с каким-то взрослым мужиком! — стреляет взглядом в мою сторону. — Охренительно просто, Маша! Мало того, что ты сбежала из дома на ночь глядя, тогда как я в принципе тебе не разрешил уезжать, так ты ещё и врёшь мне всё это время с три короба! И вместо турбазы с одногруппниками живёшь у непойми какого постороннего мужика!
— Кирилл, я… это не то, что ты подумал, правда…
Маша заламывает руки в невнятных попытках оправдаться, и это, чёрт возьми, вымораживает ещё больше! Потому что какого хрена она вообще перед ним оправдывается?!
Да и сам факт того, что этот долбанный Кирюша разговаривает с Машей в таком тоне, выкручивает из меня последние остатки терпения.
Будто он ей отец, а не хахаль, который держит на коротком поводке девчонку в разы моложе.
Она что, в плену?! Мы в каком веке живём?! Она, может, вообще решила от него уйти! И, чёрт возьми, если Маша захочет, именно так она и сделает!
— Всё, Маша, хватит! Я уже твоего вранья по самые гланды наелся. На всю оставшуюся жизнь впечатлений хватит. Скажи спасибо, что я Лизе ничего не сказал. Не хочу твою сестр…
— Ты, может, дашь ей договорить?! — рявкаю, не выдержав тона этого мудака, у которого весь диалог с Машей на обвинениях построен.
— А тебя вообще никто не спрашивал, — огрызается чёртов Кирюша, после чего опять возвращает взгляд к Маше. — Всё, собирайся, поехали домой!
— В смысле?