Нюрнберг. На веки вечные
Шрифт:
– Не совсем. Я думаю, что он был доведен до самоубийства.
– Но кем?
– Сотрудником охраны Нюрнбергской тюрьмы из числа военнослужащих американской военной полиции. Думаю, на него оказывалось давление, и со вполне определенной целью…
– Но какой?!
Даллес не решался открыть ему правду о шифровке. Могла произойти утечка информации – этот, без сомнения, образованный и умный юрист был абсолютно аховым разведчиком, и уже доказал это на практике, расшаркавшись позавчера на его глазах перед Вышинским. Но и молчать было чревато – Джексон мог не понять всей серьезности ситуации.
– Я думаю, член советской делегации обвинителей состоит в нелегальной связи с некоторыми сотрудниками охраны Нюрнбергской тюрьмы русской национальности. Связь осуществляется
– О ком речь?
– О Вышинском.
– Вы с ума сошли!
– Нет, сэр. Я…
Он не успел договорить – телефон на столе Джексона зазвонил. На том конце провода был тот, о ком секунду назад шла речь. Как говорится, легок на помине.
– Мистер Джексон? Это Вышинский.
– Доброе утро, Андрей, – хозяин кабинета кивнул, давая посетителю понять, с кем именно ведет диалог. – Чем обязан?
– Я хотел передать вам официальное мнение нашего руководства.
– Мнение? О чем?
– Об экспертизе. На наш взгляд и по мнению Политбюро, самоубийство Лея наглядным образом демонстрирует явную психическую неполноценность обвиняемых, которые не могут быть в таком случае подвергнуты суду как невменяемые лица. Это вопрос серьезный, и без экспертизы на данном этапе нам не обойтись. Вы согласны со мной?
– Вполне. Но думаю, нам лучше обсудить это лично. Может быть, отобедаем вместе?..
– Договорились. В час пополудни буду ждать вас в ресторане «Гранд- отеля».
Джексон в полуобморочном состоянии положил трубку – он никак не ожидал, что мнение Даллеса подтвердится так быстро.
– Вы говорите, Вышинский..?
– Да. Я так думаю. Во всяком случае, есть указывающие на это данные.
– И что вы хотите?
– Разрешите мне организовать наблюдение за ним!
Хозяин кабинета задумался. Решение было непростым с политической, дипломатической и юридической точек зрения…
– Вы же понимаете, что будет, если кто- нибудь об этом узнает?
– Понимаю, сэр.
– Уверен, что понимаете… В таком случае действуйте. Я не возражаю.
3. Персоны грата
26 сентября 1945 года, утро, аэродром Нюрнберга
33- летний психиатр из Сан- Франциско Дуглас Келли был призван в армию сразу после окончания вуза в 1942 году. На фронте в его обязанности входила психологическая помощь солдатам, которые явно пребывали не в лучшей форме. У этого человека было какое- никакое знание военных реалий и отличные познания в психологии – потому он был выбран в Вашингтоне на роль психиатра, и именно ему было поручено провести ту самую экспертизу, на которой все- таки настоял Вышинский. Этот бодрый, светловолосый крепыш в вечно приподнятом настроении сейчас держал судьбу процесса в своих руках, кажется, не до конца понимая смысл своей задачи. Ее хотел объяснить ему встречающий его утром на аэродроме Аллен Даллес.
– Доброе утро, мистер Келли! Как долетели? – Даллес протянул руку врачу, тот пожал ее и улыбнулся:
– Спасибо, все хорошо. Как мистер Джексон?
– Он ждет вас во Дворце правосудия. Он просил сказать вам, что работа предстоит трудная – люди, с которыми вы будете работать, совсем не простые…
– Не переживайте, сэр. И мистер Джексон пусть не переживает. Я столько наслушался от наших сломленных физически и морально солдат в годы войны, что мне не привыкать. Что ж, как видно, выпала и мне роль быть священником или врачом, помогая в равной степени тем, кто стоит по разные стороны баррикад…
– Своей работой вы поможете всему человечеству! Едем!
В кабинете Джексона во Дворце собрались главные обвинители стран- участниц: Вышинский от СССР, Франсуа де Ментон от Франции, Джексон и Хартли Шоукросс от Соединенного Королевства. Присутствующие перекинулись между собой и с Келли парой слов, сказав
Через час посредством Джексона ему удалось узнать, что Вышинский просил Келли более тщательно разбираться с фигурами четырех подсудимых: Геринга, Гесса, Франка и Розенберга. Доктор сразу приступил к исполнению своих обязанностей, а Даллес вернулся к себе в номер – он хотел поспать. Напомнила о себе очередная бессонная ночь, которую он, как и многие другие, провел в попытках разгадать мудреный советский шифр на газетах… Однако, сна не получилось. Вместо этого он разложил перед собой фотографии тех, о ком сказал Джексон, и стал изучать. Нечто было в этих странных и страшных людях, что особенно интересовало Сталина и его окружение – иначе бы Вышинский не стал их выделять. Возможно, в них кроется что- то, что будет использовано Москвой в качестве козыря для срыва процесса. Вывод? Они что- то знают, чем- то невыгодны, почему- то опасны… Но почему?..
С Герингом и Гессом более- менее ясно – верхушки рейха. А вот остальные двое тут причем? Ответ могли дать только их куррикулюм- витте…
Информация к размышлению (Ганс Франк). Ганс Михаэль Франк родился 23 мая 1900 г. в немецком городе Карлсруэ. Сын юриста, в 1924 г. в Кильском университете он с большим успехом защитил диссертацию и вступил в так называемое «Общество Туле» – возглавляемую Рудольфом фон Зеботтендорфом оккультную организацию, в которой состояла верхушка будущего рейха, верящая во всевозможную мистику. А в 1926 г., будучи уже членом НСДАП, начал свою адвокатскую деятельность в Мюнхене с защиты в суде своих однопартийцев, арестованных за причастность к вооруженному конфликту с коммунистами. Надо сказать, что в период с 1925 и по 1933 г. состоялось более 40 тыс. аналогичных процессов, и на многих Франк выступал в качестве адвоката как с той, так и с другой стороны – он вообще был сторонником примиренчества, сглаживания острых углов и всяческого «непротивления злу», так что роль защитника шла ему, в отличие от большинства сановных гитлеровцев, как нельзя лучше. Чего стоит хотя бы тот факт, что уже после 1933 года он многократно обращался к первым лицам рейха с просьбами избавить от казни противников режима? На один из процессов с его участием был приглашен и Адольф Гитлер. Там он выступил в качестве свидетеля. После этого будущий фюрер предложил Франку стать его личным адвокатом и назначил на должность главы юридического подразделения НСДАП. Таким образом, молодой человек начал представлять интересы Гитлера в суде, где выступил защитником на 150 процессах. С 1930 г. адвокат еще и заседал в немецком рейхстаге. Бесконечно доверяя Гансу Франку, Гитлер дал ему тайное поручение, целью которого было доказать у него полное отсутствие еврейских кровей, одновременно назначив рейхсминистром юстиции. Правда, война не дала довести начатое Франком до конца – с 1939 года он назначен гауляйтером Польши.
«…15 сентября 1939 года я получил задание принять на себя управление завоеванными восточными областями и чрезвычайный приказ беспощадно разорять эту область как территорию войны и как трофейную страну, сделать ее грудой развалин», – торжественно объявлял Франк о своей почетной миссии. И вот тут- то, в отсутствие прямого тотального контроля со стороны верхушки НСДАП, проявилась его самая характерная черта…
16 декабря 1939 года генерал- губернатор Франк издал декрет о конфискации произведений искусства. В параграфе 3 говорилось: необходимо сообщать о любом частном и церковном художественном произведении с точным указанием вида, характера и количества. Сообщать обязан каждый, кто имел подобные произведения искусства на 15 марта 1939 года, имеет их сейчас или имеет право ими распоряжаться.