О чем говорила сосна
Шрифт:
– Я не собираюсь с ней драться,- сказал я.
Остальной путь мы прошли молча.
ПРАЗДНИЧНЫЙ ОБЕД
Свою женитьбу Юрий Львович с мамой решили отпраздновать в ресторане, куда пригласили своих знакомых. А для нас устроили праздничный обед дома.
В зале накрыли белой скатертью стол и столько всего накупили и настряпали, что хватило бы человек на сто.
Я сидел в своей комнате. Ждал, что меня вот-вот позовут, и чувствовал себя, как перед контрольной. Вообще теперь я старался не выходить из своей комнаты, чтобы не встречаться с Танькой.
– Серёжа, Таня,- крикнул Юрий Львович,- прошу к столу.
– Сейчас,- ответил я, будто был занят каким-то делом.
Когда вышел, Танька уже была за столом и сидела рядом с мамой. Я сел по другую, сторону стола рядом с бабушкой. И стол показался мне границей, которая разделила нас на два государства. Только Юрий Львович был сам по себе. Потому что сидел один, как говорят, во главе стола. И всё-таки он принадлежал к тому государству.
– Ну, поскольку я старшая,- сказала бабушка,- то говорить буду первая.
И бабушка произнесла целую речь. Желала счастья маме и Юрию Львовичу, которого называла Юрой. А также нам с Тенькой. Велела жить дружно, заботиться друг о друге. И ещё говорила, что, если у нас будет ведро воды, мы должны пить её вместе. Будет только капля воды - обязаны разделить между собой. Тогда, по мнению бабушки, у нас все будет ладно.
Юрий Львович поблагодарил её за добрые слова и сказал, что надеется, что в нашей семье все будут счастливы.
Тут с Тенькой что-то случилось. Не то икнула, не то кашель вдруг напал. Я не понял. Она закрыла рот рукой и так низко склонила голову, что стукнулась лбом о край стола. Потом у Таньки затряслись голова и плечи, и она заплакала. Видно, не надеялась на своё счастье.
Все всполошились, принялись утешать Таньку. Бабушка пересела к ней, и я остался один в своём государстве.
Когда Танька успокоилась, Юрий Львович сказал, что у каждого из нас есть грустные воспоминания, но он верит, что впереди у нас будет ещё много хорошего. Он обнял бабушку и попросил разрешения с сегодняшнего дня называть её мамой.
От таких слов я просто обалдел. Неужели сейчас скажет, чтобы я называл его папой?!
Но он этого не сказал. А бабушка ... бабушка с радостью согласилась, чтобы её так называли. И ещё сказала, что стала вдвойне бабушкой, поскольку у неё теперь внук и внучка.
Это было так неожиданно, что я никак не мог проглотить кусок торта и еле сдержался, чтобы не выбежать из-за стола. Но моего состояния никто не замечал. Все ухаживали за Танькой. Подкладывали конфеты, яблоки, будто она неделю не ела.
Когда Юрий Львович с мамой ушли в ресторан, я лёг и стал думать о своей жизни.
Бабушка с Танькой убирали со стола. Было обидно, что бабушка называла её Танечкой. Но когда Танька назвала её бабусей, мне захотелось сказать Таньке, что она дура. И что если у неё нет своей бабушки, то нечего к другим примазываться. Но я этого не сделал и молча продолжал переживать своё одиночество.
А Танька и тут помешала. Начала пиликать на своей скрипке. Я схватил первый попевшийся учебник и явился на кухню.
– Ты чего, Серёжа?
– спросила бабушка.
– Твоя внучка ...
– я вытянул вперёд левую руку, а ладонью правой начал водить по ней, словно хотел перепилить.
– Играет?
– Да. И мешает учить уроки.
– Это не помеха. Квартира, слава богу, большая. Учить есть где. Иди в кабинет Юрия Львовича.
Я даже отвернулся. Я знал, что могу идти в его кабинет. Юрий Львович сразу сказал: «Сережа, это наш с тобой кабинет. Занимайся здесь». Но я не хотел идти в его кабинет. У Таньки комната. У Юрия Львовича кабинет. А у меня что? Я так и заявил бабушке:
– Не хочу ходить по чужим кабинетам.
– Сережа, я думала, ты лучше,- покачала головой бабушка.
Тут на кухню заглянула Танька и объявила, что идёт на музыку.
– Иди, Танечка,- сказала бабушка ласковым голосом. Потом она ушла в магазин, а я заглянул в кабинет Юрия Львовича. На столе лежало много чертежей. Потому что Юрий Львович инженер и работает в каком-то проектном бюро.
В Танькину комнату я тоже зашел. У неё висел портрет матери, который я видел на старой квартире. И ещё на стене была большая карта, как в школе. «Наверно, отличница»,- подумал я про Таньку.
– Не хочу ходить по чужим кабинетам.
– Сережа, я думала, ты лучше,- покачала головой бабушка.
Тут на кухню заглянула Танька и объявила, что идёт на музыку.
– Иди, Танечка,- сказала бабушка ласковым голосом. Потом она ушла в магазин, а я заглянул в кабинет Юрия Львовича. На столе лежало много чертежей. Потому что Юрий Львович инженер и работает в каком-то проектном бюро.
В Танькину комнату я тоже зашел. У неё висел портрет матери, который я видел на старой квартире. И ещё на стене была большая карта, как в школе. «Наверно, отличница»,- подумал я про Таньку.
О ДРАКАХ, КОТОРЫХ НЕ БЫЛО
В том; что Танька хорошо учится, я скоро убедился. Недели две она училась в своей школе, где они жили раньше. Но надо было ездить на двух автобусах. И мама с Юрием Львовичем уговаривали Таньку перейти в нашу школу. Она не соглашалась, чему я был рад. А чтобы она и дальше не соглашалась, надо было что-то предпринять. Ведь в нашей школе пятый класс один. И если Танька перейдёт, значит, учиться будем вместе. Ещё расскажет всему классу, что наши родители поженились. Этого нельзя было допустить, и я решил действовать.
Однажды, как только сели мы с Танькой обедать, я сказал:
Эх и драка у нас сегодня в классе была.
– Из-за чего?- спросила Танька.
– Да есть у нас несколько человек. Почти каждый день дерутся. Так, не из-за чего.
Сказал так и думаю: «Небось не захочешь теперь в нашу школу». На другой день опять говорю, как бы между прочим:
– Эх и досталось сегодня Коровиной.
– За что?- спрашивает Танька.
– Новый воротничок к форме пришила. Кружевной. И манжеты.