О чем говорила сосна
Шрифт:
Но учительница сказала только, что двоек, к её радости, никто не получил. И раздала тетради.
Дома, как только Танька ушла в музыкальную школу, я разыскал у неё в портфеле тетрадку по русскому языку.
За сочинение она и правда получила пятёрку.
«У меня большое горе,- писала Танька.- Умерла мама. Целый год жили мы с папой вдвоём. А потом папа женился. Теперь у нас новая семья. Но разве можно забыть маму. У меня в комнате висит мамин портрет. И я часто с ней разговариваю. Рассказываю о школе. О друзьях. О папе. Играю ей на скрипке.
В новой семье есть старушка. Она заботливая и добрая. Я называю её бабусей. Хорошо, когда в жизни встречается отзывчивый человек. А мачеху я не называю мамой, хотя она тоже относится ко мне хорошо. Это было бы изменой по отношению к моей маме. Я всегда буду помнить только её».
Обо мне в Танькином сочинении не было ни единого слова. Но я не испытывал радости.
Я сидел над раскрытой тетрадкой, совсем не думая о том, что кто-то может застать меня за этим занятием.
Мне вспомнился наш разговор с мамой в лесу. Она говорила тогда, что все люди родятся с солнечной душой, но не у всех она такой остаётся.
Танька в своём сочинении написала о бабушке и маме. Написала потому, что у них солнечная душа.
И вдруг я понял, что опасения мои были напрасны; Обо мне Танька не могла написать.
ХОЧЕШЬ, ПОДАРЮ ОБЛАКО!
На другой день я пошёл встречать Таньку из музыкальной школы. Увидав меня, она испугалась:
– Что случилось?
– Ничего. Пришёл тебя встречать. Давай понесу скрипку.
– Неси,- как-то недоверчиво протянула она мне скрипку.
Удивление Теньки было понятно. Столько времени я с ней почти не разговаривал. А в школе даже вида не подавал, что знаю её, Может быть, Танька и про выдуманного Генку догадывалась. И все-таки никому не говорила о моей трусости.
Хорошо, что всё это было позади. Мы шли рядом.
И я нисколечко не боялся, что кто-нибудь встретится из нашего класса. Мне даже захотелось, чтобы кто-то встретился. Например, Валька. Я представил, как он будет таращиться на нас. А я просто так скажу, что Танька моя сестра.
Танька искоса поглядывала на меня, И моё хорошее настроение передалось ей. Она вдруг стала прыгать по квадратам, нарисованным на асфальте.
– Какое время года ты больше любишь?-- спросила Танька.
– Всякое,-- сказал я - Только осень не люблю. Дожди. Слякоть.
– А Пушкин любил осень. Он писал: «И с каждой осенью я расцветаю вновь».
– А ты умеешь слушать музыку в тишине? Когда никто не играет, а ты всё равно слышишь?
– Конечно, - сказала Танька.- Иногда просыпаюсь ночью и мысленно проигрываю то, что играла днём. А иной раз слышу и незнакомую музыку.
– А я слышу, о чём говорит сосна.
– Как?
– удивилась Танька.
Так, как ты слышишь музыку в тишине. Однажды я чуть не замёрз в лесу. А сосна меня спасла.
Вместо Танькиных глаз на меня смотрели два круглых вопросительных знака.
Я рассказал, как однажды заснул в лесу. И как сосна сбросила на меня снег . Только не сказал, что видел их с Валькой тогда во сне.
Таньке захотелось посмотреть на мою сосну, и мы отправились в лес.
В городе уже не было снега. А, здесь, в лесу под соснами, кое-где ещё пряталась зима.
Танька слепила маленькую снегурочку. И когда подошли к моей сосне, спросила:
– Можно подарить снегурочку твоей сосне?
– Подари.
Танька посадила снегурочку на ветку, и она закачалась, как качаются на деревьях птицы.
– Давай вместе послушаем, о чём говорит сосна,- предложил я.
– Давай, - с радостью согласилась Танька, и мы стали слушать.
Я приложил ухо к прохладной бронзовой коре, и во мне сразу зазвучало: «Я знала, что вы придёте вместе».
– Слышишь?
– спросил я.
– Слышу, - улыбнулась Танька.
– Что?
– Скажу когда-нибудь потом.
– Ладно, - согласился я, потому что был уверен, что сосна сказала ей то же самое. Ведь разговаривала то она с нами одновременно.
Мы сорвали несколько веточек вербы и пошли домой.
– Наконец-то пропавшие пришли, - сказала мама, и, как по щучьему велению, у порога появились бабушка и Юрий Львович.
– Где вы были?
– спросил он.
– Папа, мы были в лесу,-- сказала Танька.- Мы разговаривали с сосной.
– Ну и ну,- сказал Юрий Львович и с обоих снял шапки. После, когда я лёг спать, мама заиграла свою любимую сонату.
И снова мы шли по мраморной лестнице. И поднимались к звёздам. Только теперь с нами были Юрий Львович, Танька и бабушка, которая раньше всегда оставалась на земле.
Я удивился. Почему я никогда её не брал к звёздам.
И даже не думал, что этим обижаю. Ведь небо такое просторное, И звёзды такие красивые.
Вдруг я увидел белое пушистое облако.
– Таня!- крикнул я.- Хочешь, подарю облако?
– А разве можно дарить облака?
– Можно.
– Серёжа, это же наша снегурочка, которая качалась на ветке. Она прыгнула через солнечный луч. И стала облаком.
Но это мне уже снялось.