О чем молчат горы. Часть 1. Параллели
Шрифт:
Среди пассажиров были и те, кто несколько минут назад считал смыслом своей жизни дорогой автомобиль, спорт, замужество и даже поездку на Гавайи… Каждый из них держал лишь одну часть большой мозаики, искренне считая ее смыслом всей своей жизни. И я когда-то тоже была уверена и непоколебима в своих убеждениях.
«Как я со всем этим разобралась? Горы расставили все по своим местам», – улыбнулась я своим попутчикам-мутантам и провалилась в сон.
Осьминог
Я проснулась от холодного потока воздуха, вдруг забравшегося ко мне под плед. «Подъезжаем, наверное», – не открывая глаз, подумала я и еще плотнее завернулась в плед. Однако прохлада настойчиво щипала меня за руки, приглашая куда-то за собой. Стряхнув с себя остатки сна, я присела на край сиденья. Водитель объявлял проснувшимся пассажирам, что у них есть двадцать минут размяться перед крайним отрезком пути. Дождавшись, когда все наконец выберутся наружу, я поспешила вырваться из этой жестяной консервной банки, где все пассажиры, как килька, один к одному гнездились на своих сиденьях.
Двадцать минут. Много лет назад эти двадцать минут стали первым шагом к моей мутации. Помнится, в той группе с нами ехал один пожилой альпинист, сухощавый, невысокого роста, с ясными, смеющимися глазами. Мы стояли с ним у перил смотровой площадки, располагавшейся вокруг кафе, и смотрели, как туман медленно сползает с вершин вниз, гонимый утренним солнцем.
– Первый раз? – спросил он меня тогда. Я кивнула. – Зачем вы едете в горы?
– Не знаю. Говорят, тут сложно. Хочу научиться справляться со сложностями, научиться терпеть, преодолевать себя, мириться с обстоятельствами, – я задумчиво смотрела вдаль. – Я не умею компромиссничать, и это очень усложняет мне жизнь. Решила пойти к вершине, попробую поймать волну. Может, тогда мне удастся понять, что я делаю не так, научусь чего-то добиваться, несмотря на обстоятельства, излечу зависимость от других людей. И может, я когда-нибудь смогу изменить мир.
Старый альпинист как-то странно посмотрел на меня и произнес:
– Шестьсот лет назад один священник попросил высечь необычные слова на своем надгробье: «Когда я был молодым, я хотел изменить весь мир, но мир меня не слышал. Когда я стал постарше, я хотел изменить свой город, свою страну, но ни страна, ни город меня не услышали. И когда я стал уж совсем стареньким, я хотел изменить хотя бы свою семью, но и семья меня уже не услышала.
И я понял перед самой смертью, что надо начинать с себя: если бы я изменил себя, то смог бы изменить свою семью, а может быть, тогда мне удалось бы изменить и город, и страну, и весь мир».
Не дожидаясь моей реакции, ветеран-альпинист сменил тему и стал бодро рассказывать о Домбае, о походах, но я уже не слышала его слов. «Надо начинать с себя, – вертелось в моей голове, – начинать с себя…»
Я смотрела, как первые лучи солнца жадно облизывали горы и как от их объятий они вдруг розовели и будто начинали чаще дышать. Их дыхание порывами прохладного ветерка долетало до нас, стоящих посредине долины. Так было и в это утро. Горизонт равномерно раскрашивался во все оттенки розового, и облака яркими перьями разлетались в разные стороны, образовывая немыслимые фигуры. Ветер как будто забавлялся ими, взбивая и растрепывая. Ранним утром ему больше некому было показывать свой игривый горный характер. На секунду на горизонте все застыло, словно вихрь замер, оглядываясь по сторонам, желая сменить свою уже изрядно поднадоевшую игрушку на новую. Он перевел свой раскосый взгляд на меня и сорвался с места. В считаные секунды преодолев многокилометровое расстояние, этот сорванец добрался до меня, спутав мои волосы, он забрался за шиворот куртки, заставив поежиться.
– Я принес вам кофе. Сладкий. С молоком, – раздался за моей спиной негромкий голос. – Подумал, что вы любите именно такой.
Я, вздрогнув от неожиданности, резко обернулась:
– Вы мне?
Свернувшийся было клубочком у меня за пазухой ветер недовольно вырвался на свободу и окончательно растрепал остатки прически, закрывая мое лицо прядями.
– Мне кажется, тут, кроме вас, никого нет. – Я автоматически осмотрелась, словно проверяя правоту его слов. – Да берите уже, остынет!
Появившийся из ниоткуда незнакомец вручил мне стакан с кофе и, облокотившись на перила, стал наблюдать за парящим в небе орланом.
Я непонимающе переводила взгляд то на кофе, то на этого невесть откуда взявшегося кофеносца, ошеломленная и даже немного возмущенная таким непрошеным вторжением в мое созерцательное утро.
– Вы меня простите, но я бы хотела…
– В счастье, – не дожидаясь конца моей придуманной на ходу фразы-прогонялки и не глядя в мою сторону, он произнес еле слышно: – Смысл жизни – в счастье.
Конец заготовленной фразы так и остался внутри меня, в горле отчего-то вдруг запершило, я неосознанно сделала большой глоток уже поостывшего кофе.
– Вы же и сами так считаете, – повернувшись ко мне, улыбнулся мой новоиспеченный собеседник. – Я наблюдал за вами в автобусе, видел, как вы улыбались, слушая спор о вечном. Улыбались, как будто уже во всем разобрались, как будто ответ уже получен, и он внутри вас.
Как-то, готовясь к очередному семинару по целеполаганию, я отрабатывала часть, посвященную технологии определения смысла жизни. На этапе составления плана дискуссии задумалась, что я отвечу, если вдруг спросят, в чем смысл моей собственной жизни. И я начала рисовать.
Нарисовав овал (я всегда почему-то рисую геометрические фигуры, когда размышляю), вписала в него: «Быть здоровой». Потом рядом еще один – «В материальном благополучии». Еще один – «В счастливой семье…» «В успехе…» Так один за другим появлялись похожие на щупальца овалы с надписями внутри, отражающими то, что я хотела бы сделать своим смыслом жизни.
Я смотрела на свой изрисованный лист и думала, что же выбрать. Ведь не бывает нескольких смыслов, он один. Может, есть что-то, что это все объединяет? Почему появляются такие желания и существуют одновременно друг с другом? Пририсовав щупальцам голову, я написала внутри нее: «Зачем?» В чем смысл всего этого? Зачем? Что мне это дает?
Я задумалась… Что происходит, когда я обнимаю своих детей? Я счастлива. Что происходит, когда я вылезаю из моей машины и захожу в построенный мною дом? Я счастлива. И когда делюсь своим опытом, своими знаниями с другими и это работает – я счастлива.
Все просто. Все, что я видела для себя обособленным смыслом жизни, исполнение каждого из этих желаний приводило меня к ощущению счастья. Вот смысл моей жизни – в счастье. В том, чтобы быть счастливой.
Почему я абсолютно в этом уверена? Потому что именно ощущение внутренней гармонии и счастья дает мне преимущество, дает уверенность, дает возможность развивать в себе сверхспособности.