О чем шепчет море
Шрифт:
– Мать-природа… – прошептала я, опускаясь в кресло.
Мне все еще не верилось. Лич… Могущественная сказочная тварь, которая вдруг оказалась вполне реальной. И сейчас она где-то рядом, возможно, выискивает очередную жертву. Кто-нибудь вообще знает, что нужно делать в таких случаях?
– Если вы правы, это не могло пройти незаметно, – нахмурившись, я стала рассуждать. – Должен был случиться сильный всплеск темной энергии, отголоски которой остались внутри могильника. Но я не чувствовала ничего такого... – Я вдруг подумала немного и сама себя опровергла, решив быть четной до конца. – Хотя нет, это совсем не странно. Во-первых, могильник слишком далеко, а во-вторых, грозы. Самый обычный дождь прекрасно смывает все энергетические следы. А уж если разыграется гроза… Но я все же встречалась с ним. Тогда, после приема в мэрии. И в лесу… – Я поднялась с кресла и присела перед Палтусом. – Это ведь он на тебя напал, да?
– У-р-р, – согласился кот.
Ну да, все правильно. Кажется, личу нужна энергия. Он убивает людей, пьет из них кровь и силу (вот почему нам с Айноной показался странным тот покойник). А однажды попытался напасть на шайра, как на единственную нечисть в округе, у которой можно разжиться магией. Вот только то ли силы не рассчитал, то ли мой котик слишком активно сопротивлялся, но из леса лич ушел ни с чем. И снова начал искать жертв в городе…
– Цейра, – Гордон вдруг сунул мне в руки несколько снимков. – Посмотри вот это. Мне кажется, или здесь ведьминские руны?
Я глянула на снимки. На них был запечатлен саркофаг. Вернее, постамент, на котором тот стоял: прямоугольная глыба из темно-серого гранита, отполированного до гладкости. Сначала общий план, потом несколько отдельных снимков покрупнее. И там действительно были руны, очень похожие на наши.
– Знаешь, а ты прав, – растерянно заметила я. – Весь саркофаг исписан только ведьминскими рунами. Видимо, чтобы не было конфликта с заклинательными схемами на стенах.
– Значит, лича хоронили не только маги, но и ведьма, – проговорил Гордон. – И откуда они тут взялись вообще? В те времена полуостров был глухим, унылым и безлюдным местом.
– Ведьма… – вдруг нахмурился Эвард и посмотрела на меня. – Помнишь, ты рассказывала, что по легенде полуостров назвали в честь ведьмы-отшельницы Моран?
– Помню, – медленно кивнула. – Думаешь, это не просто легенда, а Моран действительно жила здесь, и руны на саркофаге могут быть ее рук делом?
– Вполне. Что, если она не просто жила на полуострове, а была своего рода стражем саркофага? Цейра, ты понимаешь, что там написано?
– Мне нужно время, – улыбнулась я немного виновато. – За полторы тысячи лет наши руны поменялись тоже. К тому же, у каждой ведьмы может быть собственная система записи, иногда и шифр.
– Тогда разбирайся с саркофагом, – заявил Гордон. – А я буду заниматься остальными рунами.
– Занимайся, – кивнул Эвард. – Всю текучку можешь отдать Шалтер и Хартману.
– Цейра, а у вас случайно нет какого-нибудь справочника вроде «Сто великих ведьм»? – поинтересовался у меня Гор. – Если эта Моран действительно заклинала лича, она должна была быть очень сильной и опытной.
Я задумалась. Конечно, справочника у нас не было. Но самых известных ведьм мы не забывали, рассказывая ученицам о том, чем они были знамениты. Например, Латрея Среброволосая – прослывшая прекраснейшей, за благосклонность которой боролись даже короли. Или Риона Каррестоун – женщина, возглавившая сопротивление ведьм, когда начались гонения. А Моран… Гор прав, она наверняка была сильной. Но полторы тысячи лет… Это случилось слишком давно. Наверное, именно поэтому мне ничего о ней неизвестно.
– Надо бы спросить у мамы, – решила я и поднялась, чтобы отправиться в мастерскую.
Там в специальном футляре лежало переговорное зеркало. На самом деле это было не совсем зеркало, а просто большая пластина отполированного до гладкости металла, покрытого густой сетью магических рун. Немного громоздкая, зато очень полезная конструкция для дальних переговоров. Маги-артефакторы изо всех сил старались, чтобы сделать эти артефакты компактными и способными поместится в женскую сумку. Но пока у меня был только такой: футляр, подставка и пластина размером с книгу.
Я набрала комбинацию рун, связанную с зеркалом в доме родителей. Мне повезло, и через несколько секунд металл засветился, а потом на нем появилось изображение мамы.
– Здравствуй, дочь, – улыбнулась она.
– Привет, – я не смогла не улыбнуться в ответ.
Мы с мамой были настолько похожи, что нас легко принимали за сестер. Впрочем, это было обычным делом в семьях ведьм, сохранявших молодость и красоту до глубокой старости.
– Как ты? – поинтересовалась родительница. Она сидела в кресла у комода и вязала крючком что-то нежно-голубое.
– Хорошо, – ответила я, судорожно соображая, что можно рассказать, а что лучше не говорить, чтобы не волновать семью. Пока думала, Палтус влез на стол и ткнулся усатой мордой в зеркало. Вариант ответа возник сам собой. – Кота вот завела.
– Какой хорошенький, – умилилась мама.
– Добрый вечер, Оривия, – поздоровался Гордон из-за моей спины, перетягивая на себя часть внимания.
Мы немного поболтали ни о чем, делясь самими обычными, житейскими новостями. Я попросила поздравить от меня папу с получением заказа Инквизиции. А бабуле – передать привет от Дориана Ладлоу. И только под конец как бы невзначай проговорила:
– Мам, есть вопрос. Я помню, ты когда-то увлекалась историей.
– Скорее не историей, а историческими романами, – хмыкнула она. – А что?
– Ты что-нибудь знаешь о ведьме по имени Моран, которая жила на Грок-Моране больше полутора тысяч лет назад?
– Хм… – мама задумалась. – Извини, имя слышала, но не могу сказать ничего определенного. Надо спросить бабушку. Вот уж если кто и интересуется древностями, так это она.
– Бабуля в Айкере?
– Не просто в Айкере, а у нас дома. Правда, сейчас гуляет.
– Спроси, как вернется. И если что-то узнаешь, сразу сообщи.
Я хотела было попрощаться, как ко мне вдруг придвинулся Эвард.
– Добрый вечер, госпожа Айрис, – вежливо поздоровался он. – Меня зовут Эвард.
– Добрый, добрый. – В маминых глазах промелькнул неприкрытый интерес.
– Скажите, а что вообще могло бы заставить ведьму, причем, неслабую, поселиться в глуши, где вокруг нет ни городов, ни людей? Ведь Моран была сильной ведьмой.
– Какой интересный вопрос, Эвард, – протянула мама. – Самое очевидное – это то, что она от кого-то скрывалась. Хотя сильная ведьма предпочла бы сражаться с врагами, отстаивая свои интересы, искать союзников или бежать туда, где враг не достанет, но где можно начать жить еще лучше, чем на прежнем месте. Менее очевидная причина – она ощутила приближающуюся старость и решила дожить ее вдали от всех. Еще менее – приобрела сродство с чем-то… с чем-то локальным, например, с конкретной рекой или горой.