О евреях

Проскуров Петр Петрович

Примерно в это же время в Литве в 1498 г. престол великого князя после смерти Казимира IV занял его сын Александр. Сначала он как бы благоволил евреям, но, будучи плохим правителем, быстро опустошил казну и пополнил её, ограбив литовских евреев "до нитки". Лишённые своих средств, они двинулись, главным образом, в Польшу. Польский король Ян Альбрехт оказал им покровительство.

Когда после смерти Яна Альбрехта литовский великий князь Александр взошёл в 1501 г. на польский престол, духовенство и шляхта надеялись, что он поступит с польскими евреями также, как и с литовскими. Однако новый король отнёсся к ним не только благосклонно, но даже в 1503 г. приказал литовским изгнанникам вернуться в Литву, а литовским властям - возместить им потери за принадлежащее им отнятое имущество.

Сигизмунд I Старый (1506-1548 гг.), не останавливавшийся перед жесткими мерами борьбы с реформаторским

движением в среде католичества, проявлял если не благосклонность, то полную терпимость к евреям. Но в это же время, именно в связи с возникновением реформаторского движения, особую силу приобрело католическое духовенство– государственная религия Польши и оплот королевской власти. По командам его иерархов ксёндзы стали сгущать атмосферу ненависти к евреям, а вражда к ним со стороны шляхты стала более жесткой. Когда в Познани евреям запретили арендовать товарные склады и торговать за пределами гетто, король приказал не чинить этих притеснений. Тогда духовенство предъявило королю следующий аргумент: от евреев, арендующих склады на рынках в районах компактного проживания купцов титульной нации, возникает соблазн для христиан их отвращения от истинной веры. Король Сигизмунд не осмелился возразить духовенству и в 1520 г. запретил евреям арендовать склады на рынках. После этого в ряде городов еврейских купцов заставили хранить товары в гетто. Затем по ходатайству многих магистратов евреи были ограничены в правах торговли. Им запретили брать на откуп сбор налогов и торговать в деревнях. Одновременно им было приказано исполнять договоры, заключенные их общинными советами с городскими магистратами. Эти договоры не были добровольными актами. Окружённые неприязнью, евреи вынуждены были уступать магистратам, отказываться частично от прав, ранее предоставленных им королевскими указами. Таким образом, в одних городах они могли жить и торговать лишь в определённых частях, в других - численность евреев ограничивалась, или же евреи вообще в них не допускались. Несколько позже, как и в старые "недобрые" времена, евреям запрещалось иметь христиан в услужении.

Двойственность положения евреев состояла в том, что крупные землевладельцы, сдававшие евреям землю в аренду и нанимавшие их в качестве управляющих имениями, относились к ним благожелательно. Те приносили им прибыли. Мелкопоместная шляхта, добившаяся значительного влияния на короля, заставила его издать постановления, имеющие целью унизить евреев ношением отличительного знака на одежде и парализовать их экономическую деятельность. Противники евреев, в том числе шляхта и польское купечество, требовали, чтобы откупщиками назначались не евреи-финансисты, как это часто делала власть, а назначались только шляхтичи. Король хоть и не мог игнорировать эти требования, но королевским покровительством всё-таки как-то их сдерживал. Но тёмные силы находили в среде мещанства и крестьянства благодатную почву для своего развития. Королевская власть теряла силу и оказалась неспособной остановить победное шествие духовенства, уверенно порабощавшего разум и волю общества. Однако защита, которую она власть оказывала евреям, служила им моральной поддержкой. Так, когда, вопреки воле короля были назначены три еврея (1556 г.) виновными якобы в глумлении над гостией, король Сигизмунд Август выразил по этому поводу резкое осуждение. Осуждено было королём подобное деяние, совершённое в Литве, когда, мстя евреям за то, что в их руки перешёл винный откуп, мещане Бельска возвели на приказчика откупщика обвинение в умерщвлении христианской девочки (1561 г.). В этом случае король поспешил пожаловать евреям грамоту, в силу которой право суда по таким делам принадлежало королю с Радой, причём обвинение должно было считаться доказанными при наличии обличителей: четырёх христиан и трёх евреев. Иначе сам обвинитель подвергался каре. Местные власти отказались признать законность этой грамоты, и евреям пришлось выхлопотать новую привилегию, по которой местные власти обязывались признать королевскую привилегию в качестве единственно законной, а также обнародовать её на ярмарках.

Однако и такая, не всегда действенная, королевская защита, утратила своё значение для евреев при слиянии в 1569 г. Польши и Литвы в Речь Посполитую согласно Люблинской унии. По этой унии, король избирался совместно польскими и литовскими вельможами. Наступило время их господства. Если Стефан Баторий (1576-1586 гг.), сумев сохранить за собой определённую самостоятельность, уравнял евреев в правах с мещанством, разрешив им заниматься ремёслами и освободив их от унизительной процедуры присяги и т.д., то при его преемниках реакционное влияние католической церкви серьёзно усилилось. И это тяжело отразилось на судьбах евреев.

Во-первых, участились процессы, на которых евреи

обвинялись в ритуальных преступлениях.

Во-вторых, в больших количествах стала печататься литература, распространяющая вымыслы об употреблении евреями христианской крови, а также обвинявшая их в других злобных действиях против христианского мира. Классическим примером такого писания является памфлет ксендза Маецкого, напечатанный в Кракове в 1598 г. За ним последовали другие. И вера в кровавые преступления проникала и закреплялась в сознании христианского населения. Наветы такого рода сопровождались грубейшими небылицами. Так, Маецкий утверждал, что евреям потому нужна кровь христиан, что ею останавливаются менструации не только их женщин, но и мужчин.

Этими обстоятельствами умело воспользовались магистраты, присвоив себе право суда над евреями. Королю пришлось снова напомнить, что евреи подлежат только земскому суду и что дела, в которых заинтересованы евреи, должны, согласно королевским установлениям, рассматриваться раввинским судом. Вражда к конкурентам (евреям) проявилась в погромах, совершённых, в частности, в Вильне и Познани. Но наиболее надёжным средством подавления еврейской конкуренции в сфере экономической жизни стало ограничение их в праве торговли. Король удовлетворял подобные ходатайства мещан и купечества. Но от этого страдало остальное население: с устранением конкуренции выросли цена на товары первой необходимости, а также цена кредита и королю приходилось часто отменять подобные решения.

Поэтому польские евреи стали перемещаться на Украину, охватывавшую в то время части Подолии, Волыни, Киевщину, Полтавщину и Черниговщину. На Украине, находившейся некогда под властью русских князей, а в XIV в. отошедшей Литве, население состояло преимущественно из православного крестьянства, пользовавшегося определёнными вольностями и, в течение довольно долгого времени, не знавшего никаких податей и повинностей, кроме военной службы. Государство в этих краях раздавало бесхозные земли малонаселённых районов лицам господствующего сословия, превращая их в крупных помещиков, которые постепенно пытались закабалить вольных крестьян. Крестьяне же, уступая панам некоторую долю своих продуктов, не допускали посягательств на свою свободу и на свой труд. Так обеспечивался "баланс" их отношений, основанный на понимании помещиками того, что крестьяне могут уйти в степной простор.

Положение изменилось, когда южная Русь согласно Люблянской унии была присоединена к Польше, т.е. когда помимо Подолья, уже ранее перешедшего во владение Польши, польское господство распространилось также на территорию Киевского, Брацлавского и Волынского воеводств. Если и в прежние годы польское право постепенно насаждалось в южно-русскую жизнь за счёт литовского законодательства, то теперь Польша стала активно "осваивать" новые пространства. Одним из важнейших результатов такой деятельности явилось то, что земля была отнята у крестьян и передана в собственность помещиков. Помещик стал рассматривать крестьянина в качестве своей собственности. Поэтому, недовольные своим новым положением, крестьяне стали уходить в степи.

В это же время началась интенсивная колонизация Украины, в которую хлынула мелкопоместная шляхта. Помещики стали привлекать новых поселенцев, обещая им свободу от всяких повинностей и податей. Среди новых поселенцев были и евреи, образовавшие много городских поселений.

Шляхта, как уже говорилось, исповедовала католичество, а крестьянство - православие. И это обстоятельство явилось одной из причин, по которой между этими сословиями возникли практически непримиримые противоречия.

Вторая причина возникновения непримиримых противоречий между православными и католиками, состояла в том, что казаки, вольные поселенцы, в своё время занявшие свободные земли, были превращены в панских подданных. Они хоть и не знали налогового бремени, но они отказывались даже от подчинения юрисдикции помещиков. И когда недовольство нарастало, они уходили в глубь Украины. Там, за днепровскими порогами, скопилось украинское казачество - опора украинской народной массы, оказавшейся под гнётом поляков-помещиков. Правительство Польши пыталось приручить казаков, превратив их в пограничное охранное войско. Но вначале это ему не удавалось, и польскому правительству приходилось вступать с казаками в вооружённые стычки. Бунты запорожцев вызывали сочувствие украинского крестьянства. Поэтому правительство в 1638 г. закрепостило всех украинских казаков, не записанных в воинские реестры; казацкие поселения были включены в состав имений шляхты, а сами же казаки были прикреплены к земле (закрепощены) и были обязаны отрабатывать барщину и платить дань помещикам. Тогда же и реестровые казаки, не принимавшие участие в восстаниях, также были ограничены в праве самоуправления.