О моя дорогая, моя несравненная леди
Шрифт:
Вечерняя Ялта была обворожительна. По мере того как дневной свет угасал, в окнах отелей и ресторанов, под шатрами бесчисленных летних кафешек вспыхивали сотни искусственных светил, с разной степенью успеха, заменявших солнце. Набережная напоминала полноводную реку, в русле которой переплетались и смешивались струи самых фантастических цветов и оттенков. А над этой рекой, словно компенсируя отсутствующие птичьи трели, перекликались, до невозможности усиленные динамиками, мелодии самых разнообразных стилей, от старинных танго до ультрасовременного рэпа. Ввиду подобного разнообразия, следовало тщательно
...Не прорвавшись на легендарную "Эпаньолу", они отыскали маленькое кафе с тихой музыкой и полупустым (что совсем уж невероятно!) залом...
...Официант поставил перед ними овощную нарезку, шашлыки, высокий бокал с красным вином и бутылочку минералки.
– Кинем монетку?
– улыбнулась Елена.
– Давай!
– улыбнулся в ответ Кирилл.
– А зачем?
– Ну, чтобы определить: кому вино - кому баранка. В смысле - руль. Мы с Пашкой всегда так делаем, когда до дому еще нужно добираться.
– Шикарно придумано. Монетка есть?
– Найдется.
– ответила Елена.
Она открыла сумочку, но потом вдруг озорно взглянула на Кирилла и рассмеялась:
– Ай-ай-ай! И где только мое южное гостеприимство?!
– закрыв сумочку, она придвинула бокал Кириллу.
– Нет, так не считается!
– запротестовал тот.
– Мы же решили...
– Сегодня считается. Сегодня ты - мой гость.
– Ого!
– удивился Кирилл, поднимая бокал.
– Выходит, завтра мой статус может сильно измениться?
– Даже не сомневайся. С завтрашнего дня ты - наемный батрак: возишь хозяйку, развлекаешь ее... ну и все том же духе! Не забыл еще для чего мы тебя пригласили?
– Не забыл.
– он налил ей минералки в стаканчик и наколол кусочек шашлыка.
– Бедный Ахмет!
– рассмеялся он вдруг.
– Ты о чем?
– Да о вашем шашлычнике. Паша обещал ему, что сегодня вечером мы придем к нему на шашлыки.
– Ну, откуда ж ему было знать, что Леша Максимов командировку подкинет?
– вздохнула Елена. Она заказала осетрину и теперь накалывала белые, поджаренные кусочки и аккуратно обмакивала их в темном соусе.
– К Ахмету мы сходим завтра.
– успокоила она Кирилла.
– У него отличные шашлыки.
...Так и не потомив предчувствием ночи, короткий ялтинский вечер возмутительно быстро, совершенно неправильно, не по-петербуржски, превратился в нее. Елена и Кирилл неторопливо вращали карусель беседы, вспоминая Карибы, с Карибов перепрыгивая в Москву, из Москвы перемещаясь в Питер и снова возвращаясь на Карибы. Шашлык был отменным. Вино пришлось заказывать еще.
По мере того как ритм беседы захватывал и увлекал его, Кирилл чувствовал, как пестрая и шумная река набережной, бурлившая за тонкими стенами кафе, не то затихает, не то отдаляется от него. Ненавязчиво, исподволь наблюдая за Еленой, он видел что напряжение, нараставшее в ней с самого утра и достигшее апогея, когда Паша, подчеркнуто бравурно взмахнув рукой, исчез в дверях аэровокзала, стало, наконец, отпускать женщину. Время ли, прошедшее после отлета мужа, спокойная ли, непринужденная беседа или сама беззаботная атмосфера курортного вечера
– Потанцуем?
– улыбнулась она, когда Кирилл оприходовал третий бокал вина и отставил его в сторону.
– Обязательно!
– он встал и, обойдя столик, предложил Елене руку.
Он сильно сомневался в своем умении медленно вальсировать, элегантно и уверенно покачивая партнершу в объятиях, но красивая, плавная мелодия подхватила их и понесла вдаль, не оставляя места для сомнений.
Сначала Кирилл взял левую руку Елены в свою правую, приняв стандартную вальсовую (как это назвать-то? изготовку?), но потом она высвободила свою ладонь и, положив обе руки ему на плечи, сомкнула тонкие пальцы на его шее. В подобной ситуации ему не оставалось ничего кроме как обнять ее за талию, скользнув подушечкой указательного пальца по ободочку тоненькой резиночки, едва ощутимой даже под невесомым летним платьем.
Елена вздохнула и склонила голову на его грудь. Длинные волосы женщины, идеально прямые вверху, начинали слегка закручиваться ниже плечей, превращаясь постепенно в настоящие локоны. Они стекали вниз роскошными волнами цвета слоновой кости и приятно щекотали руки Кирилла.
Кирилл чувствовал как на кончике указательного пальца играет маленькая озорная искорка, словно под ним находился спусковой крючок, а не...
Елена подняла голову:
– Кирилл.
Очнувшись, он посмотрел в ее глаза.
Бурная, многоцветная кипень набережной хлынула в тихую заводь кафе. Закрученная им, тихая мелодия споткнулась и стала едва различимой, оставив танцующих без поддержки, на весу, в падении, словно парашютистов, оттолкнувшихся от аппарели самолета. Накатанная колея ритма оборвалась как будто в пропасть и Кирилл, едва не наступив партнерше на ногу, неловко отшатнулся, и разомкнул объятия.
– Извини, я...
– Кирилл!
– она подалась ему навстречу, но он взял ее за руку и проводил к столику.
– Извини, я чуть не оттоптал тебе ноги.
– улыбнулся он, усаживаясь на место.
– Да нет, это все я...
– смутилась Елена и замолчала, не зная, что сказать.
Молчание повисло между ними, вернув ощущение внутреннего дискомфорта, растворившегося как будто в дружеской беседе и медленном, чарующем ритме танца.
Стремясь разрушить его, Кирилл взглянул на часы и спросил:
– Не пора еще? Дорога-то не близкая.
– Да.
– неуверенно кивнула Елена.
– Пожалуй пора.
– и взмахнула рукой, подзывая официанта.
*
Кирилл отвернулся от окна.
Он надеялся, что стук не повторится.
Почти минуту было тихо, но потом в дверь снова постучали.
Вздохнув, он натянул футболку, сброшенную перед походом в душ, и открыл дверь.
– Еще не спишь?
– спросила Елена, переступая порог.
На ней был домашний халат из черного атласа, на фоне которого ее светлые волосы смотрелись просто... сказочно.
– Слушай, я хотела извиниться.
– она улыбнулась, смущенно разведя руками.
– Там, в ресторане... мне кажется, я позволила себе лишнее...