О моя дорогая, моя несравненная леди
Шрифт:
*
...Телефон подал голос когда они перешли к чаю.
Мария поставила чашку на стол и, подойдя к аппарату, сняла переносную трубку:
– Алло.
Выслушав звонившего, она кивнула и подошла к Паше:
– Вас.
– Спасибо.
– вздохнул тот и взял телефон: - слушаю. Да, Леша, здравствуй. Узнал, узнал. Что у тебя?
– некоторое время он молчал и в тишине столовой отчетливо было слышно бормотание, доносившееся из неплотно прижатой им к уху трубки. Потом несколько раз кивнул: - Так. Так. Так.
– каждое следующее "так" звучало мрачнее предыдущего.
– Задержка? Ты уверен? Так. Так. Причина? А если в двух словах? Не может быть. Да я тебе говорю - не может такого быть! Леша,
– голос Паши непрерывно шел на усиление, а кулак, словно гранату перед броском стискивавший чайную ложечку, ходил вверх - вниз. Елена встревожено смотрела на него.
– А вот на твоем месте нам нужен совсем другой человек! С мозгами в голове, Леша! С мозгами, а не с опилками как у Винни-Пуха! Слушай, Максимов, когда я только занял твое кресло, я не умел ничего кроме как батальоном десантников командовать и мог отличить друг от друга разве что вертолеты Ми-8 и Ми-24, но никак не бартер и лизинг. Но даже тогда я не позволял морочить себя как сопливую малолетку! А ты позволяешь! У тебя же высшее экономическое образование! Ты же пять лет в бизнесе и уже два года руководишь отделом! И до сих пор позволяешь тянуть себя за нос как последнего дурачка! Да я нисколько не сомневаюсь, что эти машины уже через неделю будут в России. Будут, Леша, будут! И я даже знаю, у кого они будут. У наших конкурентов они будут. И они, конкуренты, будут с деньгами, а мы, Леша, благодаря тебе, будем с голой попой! Что ты там... щебечешь?
– он сморщился, словно у него заныл зуб и отложил, наконец-то, ложечку.
– Не надо! Я сказал - не надо. Вот теперь уже точно - не надо. Ты уже проявил свою компетентность, вернее, полное отсутствие таковой. Так, я сказал: все! Замри! Замри, понял? Замри и не делай ни одного движения. Сегодня вечером я прилетаю в Москву и если за три дня, ну максимум, - за неделю я не решу этот вопрос, можешь плюнуть мне в лицо. Да, Леша, да: угробил ты мой отпуск! Под откос пустил. Да поздно метаться, Лешенька, поздно! Раньше нужно было самому проблемы решать, а теперь я брошу жену и друзей, с которыми хотел провести пару недель на море и попрусь в офис делать за тебя, Максимов, твою работу. Нет, морду я тебе бить не стану. И увольнять тебя тоже не буду, но имей в виду, горнолыжник ты хренов, что всю зиму, да и вообще весь сезон ты проведешь в границах Московской Кольцевой Автодороги! Нет, я не злопамятный. Я просто злой и у меня хорошая память. Все, конец связи. Возьму в аэропорту билет, сообщу: какой рейс встречать. Все!
Резким движением опустив трубку, Паша нажал сброс и в сердцах швырнул ее на стол.
– Вот идиот!
– покачал он головой, проигнорировав испуганно подпрыгнувшие чашки.
Почти минуту в столовой стояла тишина. Потом Мария подняла телефон, а Кирилл осторожно спросил:
– Проблемы?
– Проблемы, будь они неладны!
– раздраженно отмахнулся Паша.
– Правду говорят - единственный закон, который всегда и везде работает безотказно - закон подлости: пока я в Москве сидел, два месяца кряду никаких сбоев не было. Но стоило только уехать и началось! Тут же партию машин задержали. А начальник отдела поставок, Леша Максимов, сидит как пень и ни черта сделать не может! Да нет, он вообще-то малый хороший, грамотный, но иногда просто... удивляет!
– как сплюнул, закончил он.
– И что теперь?
– спросила Елена так, словно ответ был известен ей наперед.
Паша вздохнул, поднял со стола ложечку и рассеянно покрутил ею в полупустой чашке.
– Дорогая, ну ты же сама все прекрасно слышала.
– сказал он, выдержав паузу, и не глядя на жену.
– Завтра я должен быть в Москве. Но это всего-то на три дня! Неделя - максимум.
– он снова вздохнул.
– Алён, ну ты же сама все прекрасно знаешь: отпуск бизнесмена как мираж в пустыне - выглядит красиво, но растворятся в одно мгновение ока! Ну что я могу сделать, если подчиненные, бестолочи скудоумные, элементарную проблему сами решить не могут?!
– А Валера...
– попыталась возразить Елена, но Паша перебил ее, досадливо передернув
– Ну, что - Валера? Что - Валера? Поставки - это совершенно не его епархия. Он понимает в этом не многим больше твоего и абсолютно не владеет информацией по данному вопросу.
Прекратив размешивать давно уже разошедшийся сахар, Паша отложил ложечку и одним глотком осушил чашку.
– А как же мы?
– А что - вы?
– развел руками Паша.
– Вы - свободные люди! Купайтесь, ныряйте, загорайте, отдыхайте. Как это лучше сказать, Кирюш: живопиствуйте? Живописуйте?
Кирилл усмехнулся:
– Лучше сказать - творите.
– Вот-вот.
– кивнул Паша, встав из-за стола.
– Творите!
– Мы проводим тебя до аэропорта?
– спросила Елена, поднимаясь следом за ним.
– Это еще зачем?
– нахмурился Паша.
– Я и сам прекрасно доберусь. Машину, как всегда, на стоянке брошу.
– Вот в ней-то, в машине, все и дело.
– покачал пальцем Кирилл, нацедив себе еще чашечку чая.
– Если машина будет ждать тебя возле аэропорта, то, вернувшись, ты сможешь внезапно, не предупреждая нас, оказаться здесь, дома. А если мы тебя сейчас проводим, то машину, естественно, заберем и, возвращаясь, ты вынужден будешь позвонить нам: так, мол, и так: возвращаюсь я, встретьте меня, пожалуйста. И мы, таким образом, будем заблаговременно предупреждены о твоем возвращении.
– Ах, вот оно в чем дело!
– протянул Паша, подходя к нему сзади.
– Стало быть - заблаговременно предупреждены?
– Точно.
– прохрипел Кирилл, чувствуя, как его горло сдавливает стальной обруч.
– Обрати внимание - я был честен с тобой!
– Честен?
– обруч продержался еще секунду, а потом распался на две стальные ладони.
– Честность это - зачет! Ладно, собирайтесь, поедем вместе. Кстати, - Паша обернулся уже в дверях столовой: - честность за честность - у нас в аэропорту, на стоянке, можно не только свою машину оставить, но и такси взять.
– Иди ты?!
– Точно тебе говорю!
*
Передние шасси оторвались от бетонки, нос самолета резко пошел вверх и, мгновение спустя, он, элегантно сыграв крыльями, поднялся в воздух.
Кирилл смотрел как слились в одно пятно цифры бортового номера, потом элементы оперения машины и, наконец, она сама превратилась в одно пятнышко, широкой дугой разворота ускользавшее к горизонту.
– С Богом.
– сказал он, отворачиваясь от окна.
– В добрый путь.
– прошептала Елена.
Кирилл обернулся.
Она казалась даже не расстроенной, а, скорее какой-то... потерянной. Внезапный, стремительный отъезд мужа явно выбил ее из колеи.
– Ну что, домой?
– спросил он.
Она покачала головой:
– Ты, знаешь, что-то не хочется. А может...
– она остановилась.
– А может, в Ялту заедем?
– В Ялту?
– Ну да! Погуляем, развеемся.
– ее глаза ожили вдруг, словно идея, случайно пришедшая в голову, целиком захватила женщину, прогнав тоску.
– Красивый город. Роскошные парки, дворцы, а набережной шикарный ресторан-парусник. Мы с Пашкой обожаем посидеть там вечерком, потанцевать... Поехали!
– Погуляем - развеемся?
– переспросил Кирилл.
Он и сам чувствовал, что его совсем не тянет возвращаться в Коктебель. Чего там делать-то? Позировать Елена скорее всего не станет. Загорать - купаться? Тоже не охота.
– Ладно, поехали!
– решился он.
– Я об этом ресторане тоже слышал.
*
– Жаль парусник!
– Не бери в голову.
– пожала плечами Елена.
– Зато здесь музыка лучше.
Официант положил на столик меню и удалился.
– Ладно, посмотрим насколько здесь лучше цены, - сказал Кирилл.
...С парусником, носившим звучное и вполне заслуженное имя "Эспаньола", ничего не вышло. Ресторан был забит под завязку и, казалось: вот-вот пойдет на дно прямо на границе моря и земли.
Зато прогулка по Ялте вышла на славу! Елена прекрасно знала город и обладала талантом экскурсовода. Умела подчеркнуть достоинства и увести в тень недостатки, коих, верно, не лишен и сам Париж. Поколесив по тенистым паркам окраин, они оставили машину на ближайшей к центру стоянке и отправились бродить по набережной в сгущающихся сумерках.