О моя дорогая, моя несравненная леди

Яшенин Дмитрий

Молчала и Лена.

– Только у нас что-то полное затишье.
– вымолвила она, наконец.

– Ты о чем?

– О том, что у нас пока что никаких выстрелов не слыхать!
– укоризненно покачала головой Лена.
– Видно не вдохновляю я тебя совсем!

– Видимо - да.
– ответил Кирилл, не глядя на нее.
– Хотя представить это довольно трудно. Ерунда какая-то...

– Действительно не порядочек!
– рассмеялась Лена.
– Мои, извиняюсь, перси рассмотрели уже все мужики от Керчи до Тарханкута, а результата пока что -

ноль. Другой бы на твоем месте сто раз уже вдохновился!

Кирилл ничего не ответил.

– Эй, ты меня слышишь?
– обернулась она к нему.

Судя по всему - нет.

– Ты чего застыл?
– спросила Лена.

– Тихо.
– остановил он ее взмахом руки, неотрывно глядя на огромный валун, возвышавшийся прямо на береговой линии в центре бухты. Заходящее Солнце выплеснуло на поверхность моря мириады ярко-красных блесток, причудливо колыхавшихся и переливавшихся вместе с волнами, бежавшими к берегу. На их фоне, валун, и без того - темный, казался совершенно черным...

– Давай-ка в машину.
– велел Кирилл, спрыгивая с капота.

Пожав плечами, Лена села в машину и "Ленд Ровер" покатился вниз...

*

– Ого! Ну и как же я туда заберусь?

– Давай подсажу.
– он решительно подхватил ее и буквально затолкал на вершину валуна.

Лена испуганно присела на корточки, но Кирилл покачал головой:

– Да не так! По-человечески садись.

И, после того как она умостилась на пятой точке уже без риска сверзиться вниз, отошел немного назад.

– Так...
– протянул он.
– Спина!

– Что?

– Спину ровнее держи! Вот так! И ноги! Ноги подбери! Да вот так. Вот так. Выше. Колени к самому подбородку.

– Так?

– Да. И обопрись о них подбородком. Вот так! Хотя нет, не надо - подними голову как была. Повернись... да не голову поверни, а сама повернись! Боком ко мне повернись, чтобы я видел только твой профиль и ничего более. Вот так нормально!
– он сделал еще несколько шагов назад и уперся спиной в капот внедорожника.
– Так.
– прибавил он тихо.
– И что теперь? Теперь - солнце.

Кирилл сделал три шага влево, так что красный диск низкого солнца оказался перед Леной, выплеснув на ее лицо и грудь червонную позолоту заката. Так?

Нет, не так.

Кирилл вернулся к машине и сделал три шага вправо, так что волшебная кисть заката щедро позолотила рассыпанные по плечам волосы женщины. Так?

Снова - нет.

Кирилл опять вернулся к машине и одним махом взлетел на высоченный капот, так что солнце оказалось прямо над головой Лены, а между ним и ней пролегла неширокая полоска моря, помятая волнами, в хаотичной сутолоке которых синева перемешивалась с золотом как на палитре. Фон - шикарный, спору нет, но ракурс натурщицы - абсолютно проигрышный.

Досадливо поморщившись, Кирилл спрыгнул на песок и, опершись спиной о

капот, засмотрелся на свою натурщицу, прилежно сохранявшую вымученную позу. При таком ракурсе солнце вообще не было видно, а его присутствие выдавали лишь сочные красные отблески на волнах, веером разбегавшиеся от горизонта и обнимавшие валун, возвышавшийся в центре композиции подобно угольно-черному, обсидиановому пьедесталу затейливой формы. Игрой светотени эта угольная чернота перетекала и на фигурку, венчавшую пьедестал. Подсвеченная сзади, изнутри, из глубины, она была прекрасна за исключением...

– Снимай купальник.

– Ты с ума сошел?!
– возмутилась Лена.
– Здесь же люди!
– она кивнула на группу курортников, загоравших на некотором расстоянии от них.

– Плевать! До них километр. Ничего они не увидят.

– Какой километр?! Тут и полкилометра не будет!

Раздраженно дернув плечами, Кирилл снова обернулся к группе и щелкнул "встроенным дальномером", несколько раз, поочередно, прикрыв правый и левый глаз и сопоставив данные с поправкой на разницу в два диоптрия.

– До них - восемьсот пятьдесят метров. Ни черта они не увидят на таком расстоянии. Кому сказано - снимай трусы!

Лена возмущенно фыркнула, но, тем не менее, взялась за бретельки...

*

– Шедевр? А что такое шедевр?

– А то ты сам не знаешь!
– рассмеялась Лена и крепче прежнего обхватила колени руками.

Кирилл смотрел на ее причудливый силуэт, вычерненный угасающим солнцем настолько, что граница между телом женщины и камнем, служившим ей постаментом, была практически неуловима. Этот момент нужно было поймать, во что бы то ни стало.

– Возможно ты удивишься, но однозначного, окончательного, бесспорного определения "шедевр" так до сих пор и не вывели.
– ответил он, быстрыми, невесомыми взмахами кисти пытаясь обозначить, наметить, оконтурить границу между изящным овалом ягодиц и застывшей в причудливой форме, усугубленной многовековыми стараниями воды и ветра, лавой.

– Не может быть.

– Точно тебе говорю - нет такого определения. Что такое шедевр? В чем разница между шедевром и просто очень хорошей, высококлассной картиной? Вот ты как думаешь?

– Я?
– Лена пожала плечами и Кирилл ухватил еще один сочный штрих: волнистую линию ее позвоночника: стекая от шеи к копчику, гребешок острых позвонков словно бы продолжался ниже него цепочкой маленьких бугорков-наростов на боку черной глыбы, воссоединяя исключительные по красоте творения природы.
– Я думаю, что хорошая, высококлассная картина - это просто... высококлассная картина, где все на своем месте, все красиво и... ничего не хочется исправлять, а шедевр...
– она остановилась и еще раз пожала плечами.
– Шедевр - это такая картина, что посмотрел и прямо... прямо в обморок рухнул!