О моя дорогая, моя несравненная леди

Яшенин Дмитрий

– Ага.
– согласно кивнул Кирилл.
– Ну, вот приблизительно такие же определения предлагают и все остальные. Теперь понимаешь, почему так трудно подобрать одно, единственно верное?

– Потому что все падают в обморок по-разному?

– Именно. Слишком разные они, люди. Слишком по-разному воспринимают они как реальность, так и живопись. Потому и нет до сих пор точного определения шедевра. Одно радует: самим шедеврам нет до этого никакого дела. Они просто существуют и все. Вне зависимости от определений.

Вздохнув, он сделал шаг назад, чтобы накрыть одним взглядом перспективу натуры и полотна. Что ж,

получилось совсем неплохо: солнце опустилось к самому горизонту, но еще не зашло, однако огромный черный валун причудливой формы, стоявший на береговой линии, полностью укрывал его за собой, и лишь россыпь красных, закатных бликов на поверхности моря выдавала незримое присутствие светила в этом мире. Возможно, на самом деле камень был гораздо светлее, но подобная подсветка зачерняла его до максимума, равно как и женскую фигуру, восседавшую на его верхушке. Там где фигура, расположенная строго в профиль к зрителю, соприкасалась с камнем, различить границу между ними было почти невозможно. Словно это была скульптура, высеченная из верхушки валуна, бывшего, прежде, гораздо выше. Лишь по мере удаления от каменного пьедестала, словно перетекая из одного мира в другой, изваяние светлело и... теплело, превращаясь в живую женщину. Колени ее были плотно поджаты к груди, ладошки обхватывали скрещенные у самых ступней ноги, а голова была чуть-чуть склонена набок и развернута вглубь полотна, словно она провожала взглядом соскальзывающее за горизонт, невидимое зрителю светило...

Ну что ж, подумал Кирилл, рассматривая картину, пейзаж удался на славу: все было на своем месте, все красиво, исправлять ничего не хотелось. Еще пара - тройка таких же погожих вечеров и предварительный эскиз будет готов. А потом...

Он отложил кисть и подошел к валуну.

– Все?

– На сегодня - все. Давай, слезай.

– Ох!
– Лена встала на ноги и выгнула затекшую спину.
– Ох! Завтра надо будет какую-нибудь подстилку взять. У меня, извиняюсь, попа совершенно уже никакая от этого камня.

– Обойдешься.
– хмыкнул Кирилл, удивляясь мелочности иных людей: только, блин, о заднице своей и пекутся, в то время как другие, высокодуховные личности пребывают в творческих исканиях!

Он протянул руку, но Лена решительным жестом потребовала вторую и, только опершись на обе, взвизгнув, сиганула вниз, опрокинув Кирилла на спину, подмяв его под себя.

Он подумал, что она вскочит и, как вчера, помчится к машине, одеваться. Но Лена вместо этого поудобнее умостилась своей измученной попкой у него на груди и покрепче стиснула его руки...

– Отпусти.

– Да.
– улыбнулась она и, наклонившись, прильнула к его губам.

– У меня руки грязные.
– хрипло прошептал Кирилл, когда поцелуй закончился.

– Да?
– улыбнулась она еще раз и, отпустив его, действительно перепачканные красками руки, расстегнула своими, чистыми и красивыми, его рубашку.

Кирилл смотрел снизу вверх на ее темный силуэт. На ее высокие, упругие груди с темными кругляшками сосков. На распущенные светлые волосы, которые бережно и аккуратно перебирали своими пальчиками то ли последние, мягкие лучи заходящего солнца, то ли первые, робкие вздохи вечернего бриза...

Смотрел - смотрел, а потом резким движением опрокинул Лену набок и, перевернувшись, подмял ее под себя, прижав ее несчастную попку к кругленькой, хорошенькой, отшлифованной

прибоем береговой гальке. Она застонала и, не менее резко сорвав с него рубашку, впилась ногтями в его спину...

Утомленное Солнце нежно с морем прощалось, в этот час прозвучали слова твои...

– Да! Да!! ДА!!!

Глава VI

Спуски ночью и в темное время суток затрудняют обслуживание пловца и наблюдение за ним с поверхности, поэтому необходимо хорошее освещение... Пловцам перед ночными спусками необходимо предоставлять дневной отдых (сон).

– И чем это вы тут занимаетесь?
– недовольно спросил он, подходя к ним сзади.
– Темнеть уже скоро начнет, а они тут разлеглись!

Кирилл зевнул, потянулся и открыл глаза.

Ну, насчет "темнеть скоро начнет" Паша, конечно, погорячился, однако солнце действительно уже заметно склонилось к горизонту.

– Надо же как-то компенсировать ночной недосып.
– сказал он, оправдываясь.

– Ага.
– кивнул Паша.
– В ресторанах нечего до утра отплясывать.

В каждой руке он держал по изрядно набитой сумке.

– Это все наше снаряжение?
– поинтересовалась Елена.

– Нет, это только наш провиант. Остальное Эрнесто уже перетащил на борт.

– Эрнесто? Кто такой Эрнесто?

– Человек, с которым вам предстоит познакомиться в самое ближайшее время.

– Заинтриговал.
– зевнул Кирилл.

– Наш капитан. У него небольшая моторная яхта и большой опыт устраивать вылазки для экстремалов вроде нас.

– Ладно, тогда пошли знакомиться с нашим капитаном.
– Кирилл забрал у него одну сумку, и они направились вдоль берега к пирсу, выдававшемуся в море неподалеку...

...Елена с Пашей разбудили его около полудня и почти насильно потащили в кафе, на обед. Даже несмотря на то, что вчера они отплясывали в "Арабелле" вовсе не до утра, спать все равно хотелось безумно.

Паша, однако, напомнил ему, что уговор дороже денег. Если уж решили отправиться нынешней ночью понырять, значит - так тому и быть. Вот так всегда и бывает, думал Кирилл, лениво гоняя по тарелке кольца карибского кальмара, сменившего привычную среду обитания на подливку из красного вина: вечером, в разгар веселья, наобещаешь с три короба, а утром, выжатый бурной ночью как лимон, не знаешь: как бы отказаться от собственных обещаний?

А отказываться от собственных обещаний - дурная манера.

В общем, не найдя сколько-нибудь уважительной причины уклониться от задуманной поездки, он вернулся в свой номер и начал собираться.

Скидав в сумку все необходимое для погружения, он зашел за своими друзьями.

Оказалось, Паша уже успел провести предварительную разведку и выяснил где можно найти подходящую лодку. Оставив Елену и Кирилла нежиться на пляже, он отправился решать вопрос с яхтой, снаряжением и провиантом. Кирилл вызвался было помочь ему, но Паша решительно заявил, что разберется со всем сам.