О праве войны и мира
Шрифт:
2. С другой стороны, хорошо сказано у Фомы Аквинского (II, II, вопр. 64, ст. 1), если только его верно понять, а именно, что при правильной самообороне человек не совершает преднамеренного убийства. Дело обстоит не так, что при отсутствии иного способа обеспечить безопасность никогда не следует поступать преднамеренно, чтобы оттого могла последовать смерть нападающего, но оно обстоит так, что смерть последнего не есть предмет свободного выбора, что-то заранее преднамеренное, как при судебном наказании, но в данный момент является единственно возможным выходом из создавшегося положения, так как тот, кто уже подвергся нападению, вынужден неотложно предпринять что-нибудь, что может остановить другого или же ослабить его силы, дабы не погибнуть самому.
При наличной и несомненной, а не только угрожающей опасности
V. 1. В таких обстоятельствах здесь требуется наличие непосредственной”
Коль, говоришь, твой муж убить тебя хотел.
Ты тож могла б, когда успела бы.
Соответствующее место имеется у фукидида (кн. I): “Будущее всегда сомнительно; но никому не надлежит вследствие этого предпринимать враждебные действия не в будущем, но в настоящем”. Тот же Фукидид в том месте (кн. III), где он красноречиво излагает бедствия от восстаний, постигавшие греческие городские республики, вменяет в порок следующее: “Когда кому-нибудь удается предупредить злодеяние, которое замыслил совершить другой, то это встречало одобрение”. Ливии говорит (кн. III); “Остерегаясь поддаться страху, люди становятся еще страшнее12. и, отразив насилие - так как его необходимо или причинять, или терпеть, - мы сами наносим его другим”. Сюда же, кстати, подходит изречение Вибия Криспия, одобренное Квинтилианом: “Кто позволил тебе так страшиться?”. И Ливия у Диона Кассия говорит, что позор не минует тех, кто, опасаясь посягательства, сам его предупреждает (LV).
2. Если же кто-нибудь не посягает на открытое насилие, но замышляет заговор или строит козни, например, подсыплет яд, возбудит ложное обвинение, постановит неправильное судебное решение, то я все же отрицаю, чтобы убийство его могло быть оправдано, - если только есть возможность как-нибудь иначе избегнуть опасности или если хотя бы представляется сомнительным, чтобы ее невозможно было избежать иначе. Ибо ведь обыкновенно бывает вполне достаточен промежуток времени для многих способов и приемов противодействия и множества обстоятельств, когда, что называется, “слишком далеко ото рта до куска”. Правда, нет недостатка в богословах и юристах, которые свою снисходительность простирают еще далее, но и другое, лучше обоснованное и более убедительное мнение тоже не имеет недостатка в сторонниках (Баньес. вопр. 64, ст. 7, спорн. вопр. 4; Бальд, толк. на L. mul-tis. С. de lib caus. и на L. I. C. uride vi; Лессий. кн. II, гл. 9 спорн. вопр. 8; Сото, кн. V, вопр. I, ст. 8; Кард., на Clement. Sl furiosus, de homlcld.; Коваррувиас, там же, ч. 3, 1, 2; Сильвестр, толк. на слово “человекоубийство”, III, вопр. 4).
Равным образом - ради сохранения целости членов тела
VI. Что нам сказать об опасности членовредительства? Ведь, конечно, повреждение в особенности одного из главных членов тела представляет собой серьезное бедствие и может почти равняться лишению жизни; к тому же следует добавить, что почти неизвестно, не повлечет ли оно за собой опасности для жизни. Если же его нельзя каким-либо образом избегнуть, то, по моему мнению, покушающегося навлечь такую опасность поистине не воспрещено убить.
В особенности же - ради защиты целомудрия
VII. Что то же самое касается защиты целомудрия, об этом почти нет спора, так как не только общее мнение, но и закон божий невинность приравнивает жизни13. Так, юрист Павел сказал, что невинность следует защищать от такого рода посягательства (“Заключения”, кн. V, разд. 3). Мы имеем пример убийства трибуна Мария солдатом, приводимый у Цицерона и Квинтилиана14; в истории имеются также примеры убийств женщинами. Хариклея у Гелиодора называет такое убийство “правомерной самозащитой в целях отражятия насилия над невинностью”.
О том, в каких случаях предпочтительно отказаться от самозащиты
VIII. Хотя выше мы и сказали, что посягающего на убийство дозволено убить, тем не менее заслуживает большего одобрения тот, кто предпочтет быть убитым, нежели совершить убийство. Некоторые согласны с этим, делая, однако же, исключение для лица, полезного многим (Сото, вышеприведенное место; Сильвестр, толк. на слово “война”, II, 5). Мне же кажется, что распространение этого правила, противоречащего заповеди терпения, на всех, чью жизнь важно сохранить ради других, не обеспечивает общества в достаточной мере. Поэтому я полагаю, что следует ограничить его распространение теми лицами, на коих лежит обязанность охранять других от насилия, каковы, например, члены конвоя в дороге, специально взятого для охраны, а также правители государства, к которым можно применить следующее место из Лукана:
Так как зависит от них жизнь и безопасность народов
И такого главу весь мир над собою поставил,
Лишь свирепость одна может желать их убийства15.
О недозволенной иногда самозащите против лица, весьма полезного государству, по закону предпочтения [ob legem dilectionis]
IX. 1. С другой стороны, именно в силу того, что жизнь нападающего полезна многим, убийство такого лица невозможно без прегрешения - и не только по закону божию, ветхого или нового завета, о чем мы толковали выше, когда речь шла о священной особе царя, но даже по праву естественному (Сото. там же). Ибо право природы, поскольку оно имеет силу закона, предусматривает не только то, что предписывает справедливость, называемая нами уравнительной, но предполагает также соблюдение требований прочих добродетелей, как-то умеренности, мужества, благоразумия, что является в известных обстоятельствах не только достойным, но и должным. К тому, о чем мы сказали, вынуждает нас и забота о других.
2. От этого мнения меня не может отклонить Васкес (“Примерные спорные вопросы”, I, 18), утверждающий, что государь, наносящий оскорбление невинному, тем самым перестает быть государем. Никто не мог высказать ничего ошибочнее и опаснее этого мнения. Ибо, как и собственность, верховная власть может быть утрачена не иначе, как в силу постановления закона. Но такое постановление закона о верховной власти, чтобы можно было лишиться ее вследствие преступления и перейти в состояние частного лица, не найдено, и я уверен, что не найдется; так как ведь такой закон внес бы величайшую смуту в течение государственных дел. Положение же, которое Васкес здесь и во многих иных заключениях принимает за основу, а именно - то, что все власти преследуют пользу подданных, а не самих повелителей, если бы даже и было верно в общей форме, тем не менее не решает вопроса; ибо вещь не сразу перестает быть полезной, если лишь отчасти отпадает ее польза. А его дальнейшие добавления, что благополучие государства желательно для отдельных граждан ради их самих и что каждый оттого должен предпочитать свое благополучие даже всему государству, противоречат одно другому. Ибо мы желаем благосостояния государства ради нашего же блага и не только ради нашего, а также и ради блага других.
3. Ложно и отвергнуто здравомыслящими философами мнение тех, кто полагает16, что дружба возникает только из взаимной нужды. Мы стремимся к ней добровольно и согласно нашей природе. Любовь зачастую внушает, иногда же повелевает предпочитать своему личному благу благо многих. Сюда относится следующее место из Сенеки: “Неудивительно, если государей, царей и иных правителей государств, как бы иначе они ни назывались, любят больше даже близких родственников и личных друзей17. Ибо, если здравомыслящим людям дела государственные важнее частных, то, следовательно, дороже и тот, в ком воплощается государство” (“О милосердии”, кн. I, гл. 4). Амвросий пишет: “Так как каждый готов прежде всего предотвратить гибель родины, нежели опасность для самого себя” (“Об обязанностях”, кн. III, гл. 3). Сенека, которого мы уже цитировали, пишет: “Каллистрат и Рутилий, один в Афинах, другой в Риме, не пожелали вернуть себе своих пенатов ценой общего поражения, оба предпочтя страдать от личного бедствия, нежели со всеми от общего” (“О благодеяниях”, кн. VI, гл. 37).