О праве войны и мира
Шрифт:
На вещи, приобретенные за собственность, людям принадлежит право пользования, поскольку этим не причиняется ущерб другим
XI. Другое право есть право безвредного пользования. “Почему бы в самом деле, - говорит Цицерон (“Об обязанностях”, I), - если только это не сопряжено с ущербом для себя самого, не доставить другому того, что для него полезно, для дающего же необременительно?” Оттого Сенека (“О благодеяниях”, IV) не находит возможным назвать благодеянием дозволение зажечь огонь от чужого очага. У Плутарха же мы читаем в “Пиршестве” (VII): “Ибо ведь нам не следует ни уничтожать средства пропитания, когда мы их имеем в избытке, ни преграждать или скрывать источник после того, как оттуда мы напились вволю, ни снимать
Отсюда - право на проточные воды
XII. Так река как таковая составляет собственность народа, в чьих границах она протекает или того, под чьей властью находится народ; им разрешается соорудить мол в реке;
то, что возникает в реке, принадлежит им. Но та же река как проточная вода остается в общем пользовании, так что оттуда всякому можно пить и черпать воду (L. Quadam. D. de rer. divis.).
Кто воспретит зажечь свет от зажженного света,
Или в полный сосуд воды морские сберет?
–
сказал Овидий, у которого Латона обращается к ликийцам с такими словами:
Что преграждаете воды? Они никому невозбранны.
Там он также волны называет государственными угодьями, то есть общими для всех людей: слово “государственные” здесь приведено в несобственном смысле, в том смысле вещи, составляющие общую собственность, считаются предметами права народов. В том же смысле Виргилий назвал воду доступной для всех.
Право передвижения по земле и рекам, каковое изъясняется
XIII. 1. Точно так же, если земли, реки или какая-нибудь часть моря поступят в собственность какого-либо народа, они должны быть доступны для тех, кто имеет надобность пройти по ним с благими намерениями; так, например, для тех, кто, будучи изгнан из своих пределов, ищет свободных земель, или же для тех, кто стремится завязать торговые сношения с отдаленным народом, или даже для тех, кто домогается своего путем справедливой войны. Основание здесь то же, что и приведенное выше, а именно - то, что собственность могла быть введена лишь при условии такого пользования ею, которое приносит пользу одним не во вред другим (Бальд. “Заключения”, III, 293)28. Оттого-то о виновниках возникновения частной собственности следует думать, что они имели в виду подобную оговорку.
2. Мы имеем замечательный пример в истории Моисея (кн. Чисел, XX и XXI). Когда он должен был проходить по чужим пределам, он предписал сначала идумеям, а затем амореям закон, согласно которому он обещал идти царственным путем, не отклоняясь в частные владения; если же он нуждался в чем-нибудь из их имущества, то он обещал заплатить им справедливую цену. Так как эти условия были отвергнуты, то он от своего имени объявил справедливую войну амореям29. “Было отказано в безопасном способе прохода, - сказано у Августина - что, очевидно, должно быть наиболее справедливым правом для человеческого общества” (Толк. на кн. Чисел IV гл. 20). “
3. Греки, сопровождавшие Клеарха, говорили: “Мы пойдем домой, если никто не воспрепятствует нам, если же кто-нибудь причинит насилие, то мы попытаемся отразить его с помощью божией”. А когда Агесилай30 на возвратном пути из Азии пришел в Троаду, он обратился с вопросом, угодно ли пропустить его как друга или же как врага. А Лисандр31 спросил бэотийцев, угодно ли им пропустить его с поднятыми или же с опущенными копьями. У Тацита в “Истории” (кн. IV) батавы заявляют боннцам, что “если никто не будет препятствовать, то путь их будет безобиден, если же встретится оружие, то они проложат себе дорогу железом”. Некогда Кимон, намереваясь оказать поддержку лакедемонянам, проводил войска по полям коринфян, на упрек коринфян, что он сначала не обратился за разрешением к государству, ибо если кто стучит в чужие двери то входит не иначе, как с разрешения хозяина, он ответил: “А вот вы не стучались в двери клеонейцев и мегарян, но ворвались к ним, полагая, что все должно быть доступно для превосходящих силой” (Плутарх, жизнеописание Кимона). Правильно же посредствующее мнение сначала следует просить разрешения на проход32, если же откажут, то можно отомстить. Так, когда Агесилай на обратном пути из Азии попросил разрешения на проход у македонского царя33 и тот стал совещаться, то Агесилай возразил: “Совещайтесь, тем временем мы пройдем”.
4. Неправильно станет кто-либо возражать, что его страшит проход многолюдной толпы. Ведь право мое не уничтожается вследствие чьего-либо страха; тем менее оснований страшиться, когда войска проходят отдельными отрядами и безоружные34. как предлагали германцам обитатели колонии Агриппины (Тацит. “История”, кн. IV). Страбон (кн. VIII) отметил такой обычай, соблюдавшийся издревле в области элейцев. Тот, кто разрешит проход, может обеспечить себе удобную защиту, возложив издержки на проходящих, иногда же представляются заложники35, чего требовал у Димитрия Селевк за разрешение на пребывание в пределах подвластной ему территории.
Так, даже страх правителя, против которого двинется справедливой войной тот, кто проходит по чужой территории, не имеет силы для отрицания права прохода. Не более заслуживает внимания также указание на возможность прохода в другом месте; если кто-нибудь выдвинет такое мнение, то согласно такому мнению право прохода, очевидно, упраздняется, но достаточно того, что без злого умысла испрашивается разрешение на проход там, где это всего ближе и удобнее. Конечно, если добивающийся разрешения на проход ведет несправедливую войну, если он ведет с собой моих врагов36, то я смогу отказать в разрешении на проход, потому, что каждому принадлежит священное право обратиться против такого и преградить ему путь на своей собственной земле.
5. Далее, пропуск должен быть разрешен не только людям, но и товарам. Ибо никто не вправе препятствовать взаимным торговым отношениям любого народа с любым другим народом. Такая свобода важна для человеческого общества и ни для кого не убыточна ибо если даже у кого-нибудь и ускользнет ожидаемая выгода, на которую он не может претендовать, то этого HP следует считать убытком. Свидетельства в пользу этого мы привели в другом месте, здесь же добавим следующее место из Филона37: “Море в любой своей части беспрепятственно открыто для плавания грузовых торговых кораблей, оно служит посредником для тех торговых сношений, которые возникают между народами из естественного стремления к общению38, так как взаимному обмену способствует избыток у одних, и недостаток у других. Ибо взаимная неприязнь никогда не захватывала ни всего земного круга, ни наибольшей его части”. Другое свидетельство, касающееся моря, приводим из Плутарха: “Эта стихия способствовала общению и усовершенствованию нашей жизни, некогда дикой и лишенной торговых сношений, доставляя то, что содействует взаимному обогащению, общественному согласию и дружбе, путем обмена вещей”. С ним согласуется следующее место у Либания: “Бог не наделил всеми благами все части света, он распределил свои дары между отдельными странами, чтобы в силу этого люди, нуждаясь друг в друге, стремились поддерживать общение. Таким образом, возникла торговля, дабы все могли сообща пользоваться всеми произведениями природы”. Еврипид в “Молящих” в уста Тесея, который к тому, что человеческий разум находит в общем достоянии, причисляет мореплавание, вкладывает такие слова:
Земле любой и не преуспевающей
Доставить мореходством изобилие.
У Флора (кн. III) есть следующее место: “Если вы прекратите торговые сношения, вы разрушите союз человеческого рода”.
Можно ли взимать сбор с провозимых товаров?
XIV. 1. Но спрашивается, может ли тот, кому принадлежит власть над землей, устанавливать таможенный сбор с товаров, провозимых по его земле, рекам и той части моря, которую можно назвать продолжением земли. Разумеется, никакие пошлины не имеют никакого отношения к этим товарам, облагать пошлинами товары несогласно ни с какой справедливостью. Подобно этому подушная подать, налагаемая на граждан для покрытия расходов государства, не может взиматься с проезжих иностранцев.