О всех созданиях – больших и малых
Шрифт:
И он испустил глухой стон.
– Ничего, ты ее успокоишь, – сказал я бодро. – Вы еще будете вместе весело над этим смеяться.
Но он не слушал. Расширенными от ужаса глазами он смотрел куда-то мимо меня. Потом медленно поднял дрожащий палец и указал в сторону камина. Его губы беспомощно задергались, и он с трудом проговорил:
– Джим, его нет!
На мгновение мне показалось, что от потрясения его рассудок помутился.
– Нет? Чего нет?
– Да проклятого терьера! Он же был там, когда я выскочил в сад.
Я поглядел на пустую корзинку, и ледяная рука сжала мое сердце.
– Только не это! Он, наверное, выскочил в открытую дверь… Что с нами будет!
Мы кинулись в сад, но наши поиски не увенчались успехом. Сбегав в дом за фонариками, мы снова обыскали сад, двор и проулок, все безнадежнее зовя Хэмиша.
Десять минут спустя мы вернулись в гостиную и уставились друг на друга. Первым наши мысли облек в слова Тристан:
– Что мы скажем мисс Уэстермен, когда она явится за ним?
Я помотал головой. Попытка представить себе, как мы будем объяснять ей, что не уберегли ее песика, полностью парализовала мои мыслительные способности.
Тут в коридоре раздался резкий звонок, и Тристан буквально подпрыгнул.
– Господи! Это она. Пойди открой ей, Джим. Скажи, что виноват я… говори что хочешь… Только я к ней не выйду!
Расправив плечи, я прошел по бесконечному коридору и открыл дверь. Однако увидел я не мисс Уэстермен, а пышную крашеную блондинку, которая свирепо на меня уставилась.
– Где Тристан? – прошипела она голосом, сказавшим мне, что нам следовало бы опасаться не только мисс Уэстермен.
– Он… э…
– Я знаю, что он тут!
Она прошла мимо меня, и я заметил, что щека у нее выпачкана в земле, а волосы растрепаны. Следом за ней я вернулся в гостиную.
– Погляди на мои чулки! – крикнула она, грозно надвигаясь на Тристана. – От них же ничего не осталось!
Тристан нервно взглянул на ее красивые ноги.
– Извини, Лидия. Я куплю тебе новую пару. Честное слово, милая.
– Только попробуй не купи, сукин сын! – ответила она. – И никакая я тебе не милая! В жизни меня так не оскорбляли! Слишком много ты себе позволяешь!
– Но это же недоразумение! Я сейчас объясню…
Тристан сделал к ней шаг, пытаясь улыбнуться пообаятельнее, но она отстранилась.
– Держись подальше! – предупредила она ледяным тоном. – На сегодня с меня хватит.
Она величественно вышла из комнаты, и Тристан прижался лбом к каминной полке.
– Вот и кончилась чудесная дружба, Джим! – Он встряхнулся. – Ну, пошли искать эту псину.
Я направился в одну сторону, он – в другую. Ночь была безлунная, и в смоляном мраке мы искали угольно-черную собаку. Конечно, мы оба сознавали тщетность наших усилий, но ведь надо же было что-то делать!
В городках вроде Дарроуби улицы быстро переходят в неосвещенные проселки, и, пока я, спотыкаясь на каждом шагу, усердно вглядывался в тьму, укрывавшую поля, бессмысленность этих поисков
Порой моя орбита сближалась с орбитой Тристана, и я слышал его вопли, замиравшие в пустынной дали:
– Хэ-эмиш! Хэ-эмиш! Хэ-эмиш!..
Полчаса спустя мы встретились у дверей Скелдейл-Хауса. Тристан вопросительно поглядел на меня, я покачал головой, и он весь поник. Грудь его тяжело вздымалась, словно он запыхался, и я догадался, что все время, пока я ходил, он бегал – это, впрочем, было вполне естественно. Мы оба попали в крайне неприятное положение, но главный удар неизбежно должен был пасть на него.
– Что же, пойдем поищем еще, – с трудом выговорил он, и тут в дверь вновь позвонили.
Тристан побелел и уцепился за мою руку.
– Это уж точно мисс Уэстермен! Господи, она идет сюда!
В коридоре прозвучали быстрые шаги, дверь отворилась, но вошла не мисс Уэстермен, а Лидия. Она молча направилась к дивану, пошарила под ним, извлекла свою сумочку и вышла, не произнеся ни единого слова, но испепелив Тристана уничтожающим взглядом.
– Ну и вечер! – простонал он, прижимая ладонь ко лбу. – Я долго не выдержу.
Мы рыскали в поисках Хэмиша еще час, но его нигде не было, и никто его не видел. Когда я наконец вернулся, Тристан с полуоткрытым ртом без сил лежал в кресле. Видно было, что он полностью измотан. Я покачал головой, он покачал головой, и тут зазвонил телефон.
Я снял трубку, послушал и повернулся к Тристану:
– Мне надо ехать, Трис. У старой лошади мистера Дру опять колики.
Он умоляюще протянул руку из недр кресла.
– Джим, неужели ты меня бросишь?
– К сожалению. Но я скоро вернусь. До фермы Дру всего миля.
– А вдруг явится мисс Уэстермен?
Я пожал плечами.
– Извинись перед ней, и все. Хэмиш наверняка найдется. Может быть, утром…
– Как у тебя все легко получается! – Он оттянул воротничок. – Ну, а Зигфрид? Вот он вернется и спросит про собаку. Что я ему скажу?
– Это пусть тебя не тревожит, – ответил я небрежно. – Скажешь ему, что занимался с официанткой из "Гуртовщиков" на диване и не мог отвлекаться по пустякам. Он поймет.
Но Тристан не оценил моей шутки. Он смерил меня холодным взглядом и закурил трепетавшую в его руке сигарету.
– Если не ошибаюсь, я уже говорил тебе, Джим, что есть в тебе какая-то омерзительная жестокость.
Лошадь мистера Дру почти совсем оправилась еще до моего приезда, но на всякий случай я сделал ей инъекцию легкого снотворного. На обратном пути мне вдруг пришла в голову блестящая мысль, и я свернул на дорогу, которая вела в обход городка к кварталу современных особнячков, где жила мисс Уэстермен. Остановив машину у номера десятого, я пошел по дорожке к крыльцу.
И действительно, там, уютно свернувшись на коврике, лежал Хэмиш. Он с сонным удивлением посмотрел на меня.