О всех созданиях – больших и малых
Шрифт:
– А Лен Хаттон в субботу! – благоговейно вздохнул мистер Даглби. – Сто восемьдесят очков! Так и не дал себя выбить. Смотреть на него было одно удовольствие. – И он очень удачно изобразил коронный удар своего героя.
– Да, могу себе представить! – кивнул я с улыбкой. – Вы сказали, что поросята прихрамывают, мистер Даглби?
– Утром некоторые прыгали на трех ногах. А Морис Лейланд почти ему не уступал. Классом он, конечно, чуть пониже, но уж он им показал!
– Да, Морис – настоящий лев. – Я нагнулся, ухватил поросенка за хвост
Он мечтательно улыбнулся.
– Помню? Да разве такое забудешь? Что за день был!
Я извлек термометр.
– А у малыша температура. Сорок и шесть. Значит, какая-то инфекция. Может быть, легкое воспаление суставов… – Я ощупал маленькие розовые ножки. – Но суставы не распухли…
– Билл Боуз, я так думаю, вынесет нынче "Сомерсет". Отбивать для него самое милое дело.
– Да, это у него отлично получается! – сказал я. – Люблю, когда отбивают точно и сильно. Наверное, вы их всех видели – и Ларвуда, и Воука, и Аллена, и всех остальных?
– Что так, то так. Если уж я о них заговорю, так до ночи не остановлюсь.
Я поймал еще одного хромого поросенка и осмотрел его.
– Странно, мистер Даглби! Половина поросят в этом закутке хромает, а почему – непонятно.
– Так вы же сами сказали: суставы у них воспалились. Сделайте им какой-нибудь там укол, а я пока расскажу вам про то, как Уилфред Роде у меня на глазах…
– Правильно, сделаем им укольчик, – сказал я, наполняя шприц. – Маркировочный карандаш у вас найдется?
Фермер кивнул и ухватил поросенка, который тут же принялся возмущенно визжать.
– Другого такого, как Уилфред, – продолжал мистер Даглби, перекрикивая поросенка, мы еще долго не увидим. Помнится, как раз дождик пошел, а капитан накидывает ему мяч…
Я улыбнулся и поднял шприц. Эти воспоминания так приятно скрашивают скучную процедуру! Довольный и веселый, я уже собирался вколоть иглу в розовый окорочек, как вдруг какой-то предприимчивый поросенок начал грызть каблук моего резинового сапога. Я посмотрел вниз на задранные мордочки толпившихся вокруг малышей, которых взбудоражил визг их братца.
Мои мысли все еще были заняты Уилфредом Родсом, когда я вдруг заметил на одном из пятачков какую-то белую шишечку. И вон у того шишечка… и у того… До сих пор они лихо удирали от меня, и мордочек их я не видел, но тут у меня защемило внутри.
Я нагнулся, схватил поросенка и едва нажал на эту шишечку, как по моей спине пробежал ледяной озноб, а заманчивое видение залитого солнцем зеленого крикетного поля сразу померкло. Это была не шишечка, а тонкий пузырек, тут же лопнувший под моими пальцами.
Я перевернул поросенка, чувствуя, как у меня трясутся руки, и осмотрел раздвоенные копытца. Вокруг них тоже были пузыри, не такие четкие и выпуклые, но тем не менее полностью подтверждавшие грозную правду.
У меня пересохло во рту. Я поднял еще двух… То же самое! Испытывая невыносимую жалость,
– Мистер Даглби, – пробормотал я, – боюсь, мне надо будет позвонить в министерство сельского хозяйства.
– В министерство? Это зачем?
– Сообщить, что у меня есть подозрение на ящур.
– Как ящур? Не может быть!
– К сожалению, это так.
– Вы уверены?
– Я не вправе давать окончательное заключение, мистер Даглби. Это – дело министерского специалиста, а я обязан немедленно позвонить туда.
Я не думал, что у мистера Даглби есть телефон, но он подрабатывал доставкой угля и поставил себе аппарат. Я сразу же дозвонился, и меня соединили с Невиллом Крэгом, одним из министерских ветеринаров.
– Очень похоже, Джим, – простонал он. – Оставайтесь там, я сейчас приеду.
На кухне мистер Даглби вопросительно посмотрел на меня:
– И что теперь?
– Вам придется потерпеть мое присутствие, – ответил я. – Пока они не придут к точному выводу, я не имею права уехать.
Он помолчал.
– Ну, а если это то, так что дальше?
– Боюсь, ваших поросят придется забить.
– Всех до единого?
– К сожалению, таков закон. Но вы получите компенсацию.
Он почесал в затылке.
– Но ведь они могут выздороветь. Так чего же их всех резать?
– Вы совершенно правы, многие животные выздоравливают. – Я пожал плечами. – Но ящур чрезвычайно заразен. Пока вы будете их лечить, он перекинется на соседние фермы, а потом охватит всю страну.
– Ну, а как же расходы? Небось обходится в тысячи фунтов?
– Безусловно. Только без этого выйдет еще дороже. Помимо павших животных, учтите еще потери в молоке и нагуле у коров, свиней и овец. Это означало бы ежегодно миллионы. Счастье еще, что Британия – остров.
– Пожалуй, вы дело говорите. – Он потянулся за трубкой.– По-вашему, мои перезаразились?
– Да.
– Ну что же, – буркнул он. – И не такое случается.
Старинное йоркширское присловье. Сколько раз я слышал его в ситуациях, когда почти любой горожанин, включая и меня, начал бы биться головой о стенку. Маленькое хозяйство мистера Даглби должно было скоро окутаться кладбищенской тишиной, а он только зажал трубку в зубах и сказал: "Ну что же, и не такое случается".
Чтобы вынести заключение, министерским специалистам много времени не потребовалось. Источником инфекции, по-видимому, было импортное мясо, которое мистер Даглби, готовя пойло, не проварил как следует. Ввиду появления ящура на округу в радиусе пятнадцати миль был наложен карантин. Я продезинфицировался сам, продезинфицировал машину и отправился домой. Там я сразу разделся, мою одежду забрали для обеззараживания, а я влез в горячую ванну с дезинфектантом.