Обед у людоеда
Шрифт:
Софья Андреевна, которая после смерти матери художника считала себя обязанной приглядывать за «молодыми», не выдержала и как-то раз зазвала их к себе домой и объяснила: ситуация, в которую они попали, не уникальна. Некоторым семейным парам приходится пройти через подобное испытание.
– У вас только два пути, – втолковывала она супругам. – Либо расходитесь, чтобы не мучить друг друга, либо становитесь друзьями.
Разводиться Корчагины не желали. Лера устраивала Андрея полностью – интересная, молодая, интеллигентная, отличная хозяйка да к тому же дочь богатого и щедрого человека.
Лерочка разрешила Андрюше иметь любовниц. Более того, они превратили все в забаву, приятную игру для двоих. Будущую даму сердца они подбирали вместе, обсуждая мельчайшие детали. Потом муж рассказывал жене, хороша ли оказалась любовница в постели. Он даже приобрел «шпионскую» видеокамеру и установил ее у себя в мастерской, где и проходили все свидания. Затем они с Лерой вместе просматривали сделанную запись. По договоренности с женой, Корчагин поддерживал отношения с каждой любовницей не больше трех недель. «Необработанного» материала хватало – журналистки, критикессы, натурщицы, просто обожательницы из околохудожественных кругов… Словом, непаханое поле… Лерочке же страшно нравилось конфузить женщин, получавших отставку. Она испытывала истинное удовольствие, приглашая любовниц мужа на чай. В течение вечера Валерия роняла фразы, заставлявшие несчастных баб дергаться, например:
– Андрей говорил, у тебя грудь такой совершенной формы, просто просится на полотно. Жаль, только шрам портит дело. У тебя же есть такой небольшой шрамик в виде звездочек?
Дамы терялись, не зная, что ответить. Довольная Валерия как ни в чем не бывало преспокойненько вкушала тортик. Бегающие глаза женщин, их внезапно покрасневшие лица и спешный уход доставляли ей истинное наслаждение. Словом, убивать Жанну не было никакого смысла, Лера великолепно знала, что к чему.
Глубоко разочарованная, я двигалась к метро. Еще один подозреваемый отпал. Но драгоценную мадам Корчагину все же придется побеспокоить. То, что она знала о шашнях муженька, еще не означает, что Лера с любовью относилась к своим заместительницам. Как раз наоборот, небось ненавидела их до зубовного скрежета и не удержалась, подсыпала в ликер отраву.
В метро было тепло, даже душно. Я расстегнула куртку, привалилась к двери и закрыла глаза. Тело покачивалось в такт движению поезда. Еще нужно побеседовать с этим Леней, любителем травить бабочек цианистым калием.
Зайдя по дороге в пару магазинов, я набрала штук десять угрожающе шуршащих пакетов и побежала к дому. И только когда я втащила поклажу в прихожую, в голову пришла мысль: а зачем Андрей дал Никите десять тысяч? Почему просто не выгнал его за дверь?
Глава 10
Не знаю, как у других людей, но у меня, стоит только войти в дом, из головы разом вылетают все дельные мысли. Домашние просто не дают подумать ни о чем, кроме
– Нога болит, – ныл Кирюшка.
– Прими анальгин.
– Нет его, – стонал он, – всю аптечку перерыл.
– Не может быть, – изумилась я, – только вчера упаковку купила.
– Нету, – тянул мальчик, – съели!
– Кто?
– Не знаю, съели…
Я подошла к шкафчику, вытащила коробку из-под сапог «Саламандра», набитую доверху новинками фармакологии, и тут же увидела белую упаковку с красными буквами «Анальгин».
– Вот же он!
– Его там не было, – на полном серьезе заявил Кирюшка.
Я только вздохнула. Не успела отпасть одна проблема, как возникла следующая.
– По истории музыки нам задали тест, – заявила Лиза, протягивая тетрадь.
– Ну и что?
– Как это? – возмутилась девочка. – Ты же обещала сделать.
– Я?! Когда?
– Вчера! – отрезала Лизавета и, глядя на мое лицо, добавила: – Только не вздумай отказаться, я понадеялась на тебя и не пошла в библиотеку.
Я с тоской уставилась в тетрадь: семьдесят два вопроса! Один другого лучше. Что такое опера-буфф? Кого можно назвать братом оперы? Где впервые исполнили «Лунную сонату»? Хорошо хоть в моей голове сохранились остатки знаний, вбитые туда профессорами консерватории. Наверное, двух часов хватит, чтобы расправиться с вопросником. Значит, сериал про Эркюля Пуаро посмотреть не удастся, зато до «Ментов» я должна успеть. Они начнутся по НТВ в 20.50.
Ровно без пятнадцати девять я отложила ручку и удовлетворенно улыбнулась. Так, управилась, и еще есть пять минут в запасе. Как раз успею приготовить пару бутербродов и угнездиться в кресле. Быстро орудуя ножом, я накромсала куски сыра, шлепнула их на ржаные тостики, наполнила чашку свежим кефиром и, облизываясь, приготовилась усесться у экрана. Но не тут-то было. В гостиную вошла грустная Ирина.
– Вот, – пробормотала она, – сочинение задали.
– Да ну? – отмахнулась я, не отрываясь от телевизора.
Дукалис только что нашел труп невероятно красивой блондинки.
– Очень трудная тема, – бубнила Ириша, тихонько подсовывая мне под локоть тетрадь, – «Юные годы царя Петра I», по роману Алексея Толстого.
– Ага, – согласилась я, стараясь не упустить нить расследования.
Казанова и Ларин как раз начали допрос свидетеля.
– Кирюша сказал, что ты обязательно поможешь, – закончила Ира.
– Я?! Да я не умею и двух слов складно написать!
– Ты не пиши, только придумай, откуда можно содрать!
Понимая, что Ира не отстанет, я рысью понеслась в Катину комнату, вытащила первый том из собрания сочинений Алексея Толстого и сунула Ире:
– На.
– Отметь карандашом, – не успокаивалась девчонка.
Я быстренько подчеркнула нужные места, вернулась в гостиную и обнаружила, что кто-то съел с хлеба весь сыр и выхлебал мой кефир. Полная негодования, я поплотнее закрыла дверь и доела «голые» тостики. Нет, за «Эдамом» на кухню не пойду, а то весь фильм пропущу. И так уже непонятно, каким образом Дукалис оказался в этой квартире.