Обед в ресторане «Тоска по дому»
Шрифт:
— Нигде, — ответила она.
— Это готовят в наших краях?
— Попробуй! — резко сказала она, проткнула вилкой кусок и подала ему.
— Не могу, — отказался он.
— Почему?
— Я сыт.
Он и вправду насытился — ею.Весь день впитывал ее в себя, пожирал. Каждое ее угловатое движение, то, как она гремела крышками кастрюль, как встряхивала головой, — все это питало его. Он был просто счастлив, когда, разглядывая ее узкую спину, вдруг заметил, что она носит майку, трикотажную майку, из тех, какие он помнил
Ресторан открылся и начал мало-помалу заполняться посетителями. Высокая улыбающаяся женщина-метрдотель рассаживала всех в одном конце зала, словно брала под свое крыло.
— Садись куда хочешь, — сказал ему Эзра. — Я принесу тебе что-нибудь из стряпни Рут.
— Я не голоден, честное слово.
— Он сыт, — Рут будто выплюнула эти слова.
— Чем же ты тогда займешься? Тебе здесь, наверное, скучно?
— Нет, нет. Мне интересно, — сказал Коди.
Ему был виден обеденный зал — люди за столиками жевали, глотали, пили, прикладывали салфетки к губам, отламывали кусочки хлеба. Непонятно, как Эзра мог растрачивать на это свою жизнь.
Когда первые хлопоты остались позади, Рут и Эзра уселись посреди кухни за чисто выскобленный деревянный стол, и Коди присоединился к ним. Эзра отведал куриного рагу, приготовленного Рут. Она закурила коричневую сигаретку и откинулась на стуле, наблюдая за ним. Запах у сигаретки был такой, будто пригорает что-то случайно выплеснувшееся в духовке или прилипшее ко дну кастрюли. Коди, сидевший напротив Рут, впитывал в себя и этот запах.
— Ты бы поел, Коди, а? — уговаривал Эзра. Но Коди только качал головой, не в силах расстаться с дымом сигареты Рут, заполнявшим его грудь.
То и дело появлялись другие повара, некоторые, оставив на маленьком огне свои горшки и кастрюльки, присаживались за стол перекусить. Подошел Эзрин старый друг Джосайя — теперь это был солидный мужчина в белом накрахмаленном халате — и завел с Рут разговор о яблоках, которые надо было почистить (Рут собиралась печь пирог). Коди ничуть не интересовал яблочный пирог Рут, но его завораживала ее бесцеремонная, грубоватая манера разговаривать. Упершись локтем в бок, Рут держала сигарету между большим и указательным пальцами. Потом она наклонилась вперед, что-то обдумывая; под сдвинутыми бровями глаза ее были такого бледно-голубого цвета, что Коди прямо ахнул.
Они ушли из ресторана еще до закрытия. Эзра сказал, что Джосайя все запрет. Они выбрали кружной путь по тихой улице с односторонним движением, чтобы проводить Рут до дома, где она снимала комнату. Эзра поднялся с ней на крыльцо, Коди ждал его на тротуаре. Глядя, как Эзра поцеловал ее на прощание, Коди не без удовлетворения отметил, что поцелуй был неловкий. Эзра вернулся совершенно счастливый и неуклюже зашагал рядом.
— Ну скажи, ведь правда, она необыкновенная? Правда, в нее можно влюбиться?
— Хм-м-м…
— Мне надо хорошенько порасспросить тебя! Я хочу по-настоящему заботиться о ней, но не знаю как. Вот, например, страхование жизни. И разные другие вещи. Ведь от мужа многое зависит, Коди. Ты поможешь мне разобраться?
— С удовольствием, — пообещал Коди. Вполне искренне. Он был согласен на все, лишь бы приблизиться к ней.
Эзра постепенно успокоился, хотя все еще походил на человека, у которого внутри все бурлит от радости. Он напевал обрывки каких-то мелодий. А возле самого дома, когда они проходили мимо темных зданий, обитатели которых давным-давно спали, — что же он сделал? Вынул из кармана свою проклятую флейту и задудел. Коди готов был провалиться сквозь землю. Зла не хватает. Опять эта «Тефтелька рыбная»! Как это похоже на Эзру, подумал Коди, даже его любимая песенка и та — рецепт рыбного блюда. Он молча шел рядом в надежде, что кто-нибудь вызовет полицию или по крайней мере распахнет окно и крикнет: «Эй ты, заткнись!» Но никто этого не сделал. Эзре везло, как всегда. Счастливчик, всеобщий любимец, дудит ночью среди улицы — и хоть бы хны.
На следующее утро Коди возник на крыльце перед Рут, точнее, перед увядшей, рыхлой дамой, хозяйкой дома, где жила Рут. Дама так нервно теребила свой медальон, что Коди счел за благо отступить на шаг, доказывая тем самым, что он не бандит-грабитель. С учтивостью истинного джентльмена он улыбнулся и сказал:
— Доброе утро, мадам, вы не скажете, Рут дома?
— Рут?
Коди вдруг сообразил, что не знает ее фамилии, и добавил:
— Я брат Эзры Тулла.
— А, Эзры… — И она отошла от двери, пропуская его.
Он последовал за ней в глубь дома — мимо громоздкой мягкой мебели, запыленных восковых фруктов и стопок журналов. Рут сидела на кухне, согнувшись над столом, она ела кукурузные хлопья и читала газету, прислоненную к коробке с кукурузой. Бледный толстяк невысокого роста в задумчивости застыл перед открытым холодильником. Коди подумалось, что здесь царит застой и жизнь проходит впустую. Сам же он ощущал прилив энергии. Вырвать ее отсюда, пожалуй, не составит труда.
— Доброе утро, — поздоровался он.
Рут подняла глаза. Толстяк скрылся за холодильником.
— Надеюсь, ты еще не наелась досыта, — сказал Коди. — Я хочу пригласить тебя позавтракать.
— Зачем? — нахмурилась Рут.
— Ну… без особой причины. Просто вышел погулять и подумал, вдруг ты тоже захочешь прогуляться, а по дороге можно зайти куда-нибудь выпить по чашке кофе с булочками.
— Прямо сейчас?
— Конечно.
— Но ведь идет дождь.
— Моросит чуть-чуть.
— Спасибо, не хочу, — отказалась она и опять уставилась в газету.
Послышался негромкий треск, будто застегнули молнию, — хозяйка провела медальоном по цепочке.
— Что нового на свете? — поинтересовался Коди.
— На каком свете?
— Ну какие новости? Что пишут в газете?
Рут подняла голову, и Коди увидел раскрытую перед ней страницу.
— A-а… так это комиксы.
— Нет, я изучаю свой гороскоп.