Обезличенные
Шрифт:
Мои опустошительные рейды повторялись с завидной регулярностью, и моя совесть больше не мучила меня своей навязчивостью. Я даже свыкся с подобным способом обогащения и, поэтому, когда в один из вечеров в мой мало уютный дом раздался уверенный стук, немало напрягся, подумав о нагрянувшем возмездии.
«Эй, есть кто живой?» — раздался из-за двери вполне здравый голос.
Прятаться не было смысла, мой домик имел все признаки обитаемости, и я смело распахнул дверь перед незваным визитером.
«Ох, ну ты и забрался в этакую глушь, насилу нашел, — поделился наболевшим плотный мужик, закутанный в немыслимое сочетание всех видов зимней одежды. — ты что ли Гурий Грошик?»
Я молча кивнул, готовясь слушать продолжение.
«Я тут неподалеку обитаю, — тут же последовало оно, — часто
Я равнодушно пожал плечами, отчаянно надеясь, что ни разу не навещал приземистого мужика в периоды его отсутствия. Мои ребра зажили, я мог бы легко выдержать серию ударов, но мне очень не хотелось вступать в потасовки и разборки. Мужик равнодушно махнул рукой, заметив мое замешательство и добродушно продолжил.
«Я вообще-то редко сюда наведываюсь, далеко, да и смысла особого нет. Сосед у меня в Питере есть, чокнутый немного, ну да сейчас это никого не удивляет, только посмотри, куда мир катиться! Он мне все про путешествия между мирами рассказывал, про суперлюдей, правда, ругался при этом, как извозчик. Странный он, но мне симпатичен. А когда узнал, что у меня тут дача, принялся что-то писать, приговаривая, что вину за собой чует и хочет покаяться, — мужик торопливо зашарил по многочисленным карманам и извлек на свет измятый клочок, густо исписанный размашистым почерком. — Вот, возьми, ежели ты и есть Гурий. А мне пора, дела, знаешь ли.»
Так я получил весточку от своего приятеля Волкова Г.
Несмотря на наше эмоциональное расставание, я тоже скучал по грубоватому парню, в глубине души надеясь на возобновление знакомства. Отчасти потому, что в этом мире у меня не осталось никого, с кем я мог бы вот так запросто поболтать о призрачном городе, о штопаных уродах, о безумном психиатре. Да и просто поболтать. Меня никто не помнил по эту сторону реальности, отчасти благодаря стараниям все того же психиатра, а заводить новые знакомства у меня не возникало желания. Решив при удобном случае навестить Гошку в городе, я подкинул в ведро дров и вольготно растянулся на полу, погружаясь в сон.
Глава 37.
Удобного случая долго не представлялось, поскольку я, учитывая свой полулегальный статус, старался как можно меньше показываться на глаза посторонним. Несмотря на всеобщий хаос и анархию, мне иногда попадались на глаза бравые парни, затянутые в официальную форму блюстителей порядка. У меня, разумеется, возникало много вопросов в их практической эффективности, а вот в возможности тесного с ними взаимодействия я не сомневался ни секунды. Кто знает, каким наказаниям подвергаются внезапно воскресшие граждане, не имеющие нормальных документов. Однажды утром мое размеренное дачное бдение было разбавлено появлением некой группы лиц, почти неслышно прошмыгнувшей под моими окнами. Приглушив в себе природное любопытство, я незаметно выскользнул из домика и с удивлением узнал, что неизвестные просочились в один из законсервированных на зиму участков и пробыв там некоторое время, в том же порядке покинули домик и скрылись с глаз. После этого визиты стали повторяться с завидной регулярностью. За то время, пока неизвестные мотались мимо моего участка, навещая чужое строение, я успел выяснить, что всего их шестеро, что все они довольно бодры и активны, а из их невнятных переговоров становилось ясно, что разум еще не до конца покинул их лихие головы. В один из таких визитов самый непоседливый из группы, заметив мое внимание, негромко поинтересовался:
«Ты кто будешь, парень?»
Мне не хотелось раскрывать свое инкогнито, и я отделался ничего не значившими фразами, назвавшись Трофимом. Окликнувший меня приободрился, очевидно не увидев во мне угрозы, и направился в мою сторону.
«Ты что ли тут живешь, Трофим?» — почти дружески поинтересовался он, с интересом оглядывая мою невзрачную хибарку. На общем фоне повального пофигизма и отрешенности, мужик виделся мне вполне обычным, и я коротко кивнул, рассчитывая на полезное знакомство. Оно последовало немедленно, и через пару минут я уже знал, что моего нечаянного собеседника зовут Зиновий, можно просто, Зяма, а остальных своих приятелей он пообещал мне представить, если я соглашусь навестить их скромную обитель. Не чувствуя подвоха, я смело направился следом, знакомиться
«Видал, Троша, что творится в городе? Нормального житья не стало от всех этих новых порядков и правил. — и заметив мое непонимание, уточнил, — неужели не знаешь?»
Как выяснилось, мое добровольное затворничество, длившееся всю зиму, лишило меня весьма важной информации. Город наводнили странные существа, которые Зяма никак не решался назвать людьми.
«Они снуют повсюду, — горячо вещал он, размахивая рукой, — теперь обычному человеку, чтобы приобрести обыкновенные продукты, необходимо доказать, что он является местным жителем. Магазины закрыты, а вместо них повсюду наоткрывали так называемые продовольственные точки. За кусок колбасы дерут небывалые деньги, а еще требуют новые документы»
Зяма рассказывал много чего еще о безумных проектах странных существ. Они отменили медицинскую помощь, пропагандируя здоровый образ жизни, с их подачи закрылись образовательные учреждения, названные средством задуривания мозгов. Взамен утраченного, существа строго регламентировали частную жизнь горожан, рассчитав время их пребывания вне жилых территорий. За нарушение порядка выписываются чудовищные штрафы.
«А если кто пытается возмущаться, — гневно вещал Зиновий, — тому прилетает в табло! Правда таких смельчаков не находиться, все ходят смирные да покорные. Аж тошно от всей этой картины!»
Познакомив меня с текущими новостями, Зиновий предложил мне встать под его знамена, поскольку я «сохранил рассудок и выгляжу нормальным мужиком».
«Но самое жуткое, — прошептал Зяма, завершая свое пылкое выступление, — то, что никто не видел их настоящих лиц. Все они ходят замотанные по самые брови какими-то тряпками и только рычат.»
Последнее заявление породило много вопросов, ответы на которые мог мне дать только один человек.
На следующее утро, не дожидаясь торжественного посвящения в народные повстанцы, я отправился в город. Зиновий накануне озвучил тезисы, рожденные его соратниками, которые показались мне мало продуктивными и несостоятельными. Решительно настроенные бунтари вздумали уничтожить существ подручными средствами, предлагая мне присоединиться. Я согласно покивал и малодушно слинял в свой домик.
К обеду следующего дня я уже уверенно шагал к дому Матвея, осторожно поглядывая по сторонам. Зиновий не обманул. То тут, то там мне встречались таинственные личности, действительно, имеющие странные облачения. По случаю холодной весенней погоды они были до глаз замотаны в разноцветные тряпки, но никакой агрессии не проявляли. Очевидно, я еще не исчерпал свой лимит пребывания на свежем воздухе, и штрафы мне пока не грозили. Я без проблем добрался до знакомого дома, но дальше начались сложности. Матвей жил на четвертом этаже старого здания, с гулким парадным и широкими лестничными пролетами. В прежние времена возле дверей сидела неизменная консьержка, сурово выспрашивая цель визита и поглядывая поверх огромных очков на неурочного посетителя. Сейчас консьержки не было, но даже без ее участия желание навещать психиатра у меня пропало начисто. Дверь в квартиру душевного доктора была распахнута настежь, однако, это ничем не напоминало жест гостеприимного хозяина, по причине полного его отсутствия на территории. Квартира Матвея была забита невнятными личностями в пестрых тряпках, которые не стесняясь бродили по комнатам и переговаривались визгом и скрежетом. Мое присутствие непонятные гости проигнорировали, занятые весьма загадочным развлечением. Они планомерно скидывали на пол все, что некогда громоздилось на полках, шкафах, стеллажах, и выглядели при этом неоправданно довольными. Навалив на пол внушительные кучи разного Матвеева барахла, существа потянулись на выход, по-прежнему не обращая на меня никакого внимания. Когда их визгливое эхо исчезло за дверью парадного, я рискнул пробраться в разоренное жилище и убедиться в отсутствии хозяина. Квартира психиатра представляла собой унылое зрелище, однако ни в одной комнате я его так и не нашел. Мы не были с Матвеем близкими друзьями, поэтому я не мог с уверенностью сказать, где безумец мог проводить свободное время.