Обитаемые земли. Дилогия
Шрифт:
Торопливо убрав поделки, Каперед спросил у них, как обстоят дела.
— Все, можно отплывать, — вздохнув, Лимей плюхнулся на лавку. — Если найдем барку…
Как бы оформляя свою мысль он потребовал браги, каши с мясом и чего-нибудь для Зижава.
— Наш благородный друг ночевал среди собратьев, решал вопросы с оплатой. И послушайте — ему пришлось отдать все свои барки! В уплату!
— Ага, припоминаю что-то про долг, — сказал Каперед.
— Я не ожидал, — сказал Вир, — что мое путешествие так затянется. К тому же, я остался без средств.
— Разве
— Слово мужа выше всех обстоятельств! — отрезал Зижав.
Он не притронулся к своей еде, что было плохим знаком. Но Каперед не пытался убедить его пополнить силы.
— Когда мы отправляемся?
— Сейчас, — ответил Лимей. — Придется искать судно, идущее на север!
Капереда не волновали проблемы варвара. Но тот быстро нашел выход из положения.
Объяснять дорогу в гавань не пришлось. Воины знали, куда вести гостей. Каперед с иронией думал, что их проводят на тот самый корабль, что стоял вчера на приколе. Но нет. Оказалось, их привели на берег к лодкам. На недоуменный вопрос Капереда, воины, посмеявшись, ответили, что лодками их переправят на корабль, стоящий ниже по течению.
Почему судно располагается не в гавани, а вне города, они не пояснили. Наверняка, чтобы не платить подати. В любом случае, Капереда это нисколько не волновало.
Вчерашний корабль все так же стоял у причала, пришвартованный к обломку древнего строения. Какое все же оскорбление предков!
Сборы заняли много времени. Каперед и раньше подмечал неспешность варваров или, точнее, неподготовленность. Им проще решиться что-то совершить, нежели реализовать собственное решение. Потому начинания варваров порой гибнут в самом начале.
Дух свободолюбия слишком силен у народов Коматии. Они не могут руководить, потому что плохо умеют подчиняться.
Объяснять им это бессмысленно; во-первых, никто не станет слушать чужака, во-вторых, Каперед никогда не был лидером. Он прекрасно понимал, что будет точно так же бегать по берегу, пытаясь собрать отряд, вещи и припасы, как сейчас бегал Лимей.
Знатный варвар поначалу пытался поручить заботы о сборах своим приближенным. Из этого ничего не вышло. Пришлось собственным авторитетом решать вопросы.
Каперед уселся в сторонке на одну из перевернутых лодок, возможно, раньше принадлежавших Виру. Волнение на реке было сильным, потому рыбаки не спешили выходить на промысел. Тем хуже для отряда Лимея, никто не собирался за просто так переправлять большое количество людей.
И деньги требовались немалые, и благоволение богов. Лимею пришлось возвращаться в город, в храмовый квартал. Там, примерно к вечеру сыскался один жрец, готовый провести обряд.
Хорошо отдохнувший Каперед с интересом глазел на жертвоприношение.
Жрец не отгонял рыбаков и воинов Лимея. Он взошел на лодку, которую тут же оттолкнули от берега. В руках у него был жезл — атрибут профессии, и черная курица. Божеству злой реки требовалось именно такое подношение.
А жрец неплохо держался на ногах. Лодка раскачивалась, варвар же оставался стоять, широко расставив ноги. До слуха Капереда доносились слова молитвы, обращенной к Соуну. О чем говорил жрец, понять не представлялось возможным. И говорил он, наверняка, на языке архаичном, языке дарованном богами.
Отдалившись от берега, жрец поднял жезл, затем одной рукой придушил курицу и бросил ее в воду. Течение тут же подхватило жертву и унесло на север, в сторону моря и туда, куда направляется отряд Лимея.
Хороший знак, подумал Каперед.
Так и оказалось, но сборы все равно затянулись до заката. Уже в сумерках отряд погрузился на лодки. Под светом факелов они отдалились от берега, направляясь на север к кораблю.
К тому времени и волнение воды снизилось. Лодочники воспользовались спокойной минутой, но не снизили цену за провоз отряда. Такая наглость не могла понравиться Лимею. Но что он мог поделать? В трех днях пути ни одного лодочника, несвязанного с городищем.
Каперед вглядывался в темноту, надеясь увидеть корабль, на котором они пойдут вниз по реке. Он все равно проворонил момент, корабль возник как из ниоткуда, возник буквально перед его носом.
Это был широкобортный корабль, имеющий массивный киль и высокие борта. Очень тяжелый корабль, способный выдержать биение волн Океана. Не чета тем кораблям, что используют торговцы внутреннего моря. Размеры корабля поражали, он казался грубоватым, будто сколоченным неведомой расой великанов. Но обслуживали его люди. Эти маленькие создания, проникшие в нутро корабля подобно червям.
Пахло от этого судна соизмеримо его размерам. Множество оттенков сплелись в единый, неповторимый аромат, проще сказать вонь. Даже привыкший к кораблям Каперед поморщился.
Судно было старым, наверняка пережило два или три поколения торговцев. Его, конечно, ремонтировали, подлатывали, но въевшийся в него запах дальних странствий ничем не вытравишь.
Пахло смолой, мочой и дерьмом, тиной и тухлой рыбок, а так же морской солью и благовониями.
А Каперед думал, что на таких больших судах доставляют руду и ценные металлы, а не благовония. Может быть его обманул нюх, нос решил найти хоть что-то прекрасное в этом океанском монстре, добравшимся сюда.
Этот монстр поглотил отряд, множеством рук его маленьких паразитов протянулся к прибывшим на лодках. Капереду помогли подняться на борт, перетащили наверх его пожитки.
Моряки были низкорослыми, обветренными человечками. Они не походили на рослых воинов Коматии. Долгие дни и ночи проведенные в плаваниях изуродовали их.
Каперед глубоко вздохнул, привыкая к новым запахам. Он отошел от борта и направился к мачте. Она была несъемной, но рей с парусом лежал вдоль центральной оси корабля. Каперед решил расположиться здесь, разлегшись на шерстяном покрывале. Парус пах мокрой шерстью, маслом и само собой Океаном. Это лучше, чем гнилостный запах внутренностей корабля. От судна едва-едва пахло деревом, где-то на грани чувствительности.