Обитаемые земли. Дилогия
Шрифт:
— Может, расположиться тебе на корме?
— Не стоит, — вяло ответил Вир.
Голос его был сухим, надтреснутым.
— Ты давно не ел, я настаиваю, чтобы ты поел. Иначе придется кормить тебя насильно!
— Вот только попробуй.
— Не пройдет и двух дней, твои угрозы не будут иметь для меня силы. Подними руку.
Мышцы ослабели, организм вновь пожирал внутренний пламень.
— Видишь? — Каперед оттянул кожу на бицепсе купца. — Дальше будет только хуже. Я прослежу, чтобы ты съел сегодня все. Пять раз в день будешь питаться.
— Ты
— Без разницы. Это топливо для твоего тела и тебе оно нужно. Люди даже червей жрут, так что не повредит тебе.
— Я не ем червей.
— Так что ешь бульон с мясом. Можешь глаза закрыть.
Да, состояние купца ухудшалось, а снадобья для стимуляции осталось совсем чуть-чуть. Этих капель не хватит даже для нужд самого знахаря, не говоря уж о больном.
Отойдя на нос, Каперед вынул флягу, откупорил ее и заглянул внутрь. Где-то на дне плескалась жидкость. Вот и все, чем богаты. А еще предстоит проделать длинный путь.
Каперед вздохнул и допил остатки. Беречь эти ничтожные крохи не имело смысла.
Сразу стало легче на душе. Каперед вернулся к Прыщу, продолжил с ним разговор, плавно переведя тему на интересующую его. Корабельщик постоянно проделывал путь вверх и вниз по реке, волей-неволей он знал о всех ее тайнах. И о чудовищах, что прячутся в пойме; мог рассказать про острова, что скрыты туманной дымкой. Знал он про руины, охотно рассказывал. Что из всего это правда — кто знает?
Принимая все на веру, Каперед почувствовал нестерпимое желание, буквально зуд отправиться к ближайшим руинам. Ниже по реке должны были быть одни такие. Ему бы удалось выторговать себе день задержки, чтобы остановиться и осмотреться на развалинах. Возможно, удалось бы найти что-нибудь среди обломков, под огромным слоем земли и камня.
Такой возможности у торговца не появилось. Сначала ветер отогнал корабль от берега, а рисковать и подходить к берегу Венавии, корабельщик не желал. А на следующий день, когда срок и обещания уже должны были быть выполнены, случилась беда.
Каперед все еще находился под действием своего снадобья. Он прекрасно спал, видел красочные сны. И ни качка, ни скрип дерева его не донимал. Не слышал он и криков, звона оружия.
Напади на корабль разбойники, они смогли бы схватить знахаря тепленьким прямо на палубе. Никуда бы тот не убежал и проспал весь бой.
Матрос растолкал знахаря, что-то прокричал ему в лицо, обдав зловонием гниющего рта. Зубов в этой пасти не было, так что слюна вылетала вместе со словами. Каперед громко выругался, утерся и вскочил, намереваясь высказать все этой деревенщине.
Побеспокоивший его человек уже убежал на нос.
Было утро, солнце только начало сшивать ткань неба, рисуя дневной узор. Деревья на том берегу купались в сумеречной дымке, пряча от путешественников отряды бандитов.
Каперед услышал крики, лязг металла. Он обернулся и поглядел в ту сторону.
Чувствуя недоброе, Каперед направился туда.
Пятеро, нет — десять человек пытались удержать одного. И даже больной Зижав казался гигантом по сравнению с этими мелкими матросами. Хозяин корабля стоял чуть в стороне, держа самострел, готовый к выстрелу.
— Это не понадобится, — крикнул ему Каперед, подняв руку, — у него случился припадок!
Он бросился в гущу людей, сам не понимая, что будет делать. Проблема ему была ясна: у купца случился панический припадок. Неизвестно, что его спровоцировало, да это и неважно. С каждым днем подобное будет происходить чаще.
Растолкав моряков, бессильных что-то сделать с купцом, Каперед бросился к больному. Знахарь широко расставил руки, словно собирался обнять или схватить больного, но он был слишком мал для этого. Каперед вцепился в вырез туники и крикнул купцу в лицо:
— Помнишь меня?!
Это звучало как угроза, он мог тут же отправиться в полет за борт — сил у Вира хватило бы на это.
Случилось иное, более удивительное: глаза у Зижава были широко раскрыты, зрачки расширены, вены отчетливо выделились на лице и руках, он был не в себе, но узнал своего лекаря.
— Ты, — выдохнул купец.
Каперед кивнул и быстро заговорил так, как умеют говорить жители Обитаемых земель, прошедшие риторскую школу. Он говорил обо всем, что приходило на ум: и как путешествие проходит, и что нового он увидел, и как рад будет Зижав вернуться домой. Обо всем и ни о чем говорил знахарь.
Моряки отступили в сторону, кто-то успел сбегать за веревкой, другой принес сеть. Вооружившись деревянными дубинами, они стояли и заворожено смотрели на лекаря и его больного.
Монотонный спокойный тон Капереда успокаивал. Его речь подобно волнам обтачивала острые края камня, в который обратился Зижав. Купец расслабился, опустил руки и тяжело сел на палубу. Каперед все еще держал его за вырез и повалился следом, больно ударившись коленями.
Ему удалось успокоить взбесившегося купца. В этот раз удалось.
— Принесите ему горячий бульон, проследите, чтобы все съел, — распорядился лекарь.
Ему не нравилось, что моряки не убирают оружие, а хозяин корабля все еще держит самострел взведенным. Но его распоряжение было услышано, это главное.
Поманив за собой корабельщика и Лимея, Каперед отвел их на корму. Здесь их слышал только кормчий, будто прикованный стоящий у рулей.
— Ты говорил, он продержится до возвращения! — тут же сказал Лимей.
— Меня никто не предупредил, что случится подобное!
Слова корабельщика относились и Лимею, и Капереду. Он явно был недоволен и подумывал о том, чтобы избавиться от беспокойных путешественников. Думал он и о количестве воинов, что привел с собой Лимей.
— Я предупреждал тебя, что купец болен, ты взял за это дополнительную плату!