Обитель богов. Колыбель Ригведы и Авесты
Шрифт:
В центре этого огромного креста-круга есть символы меньшего размера, но тоже впечатляющих размеров. Рась-Волга делает огромную петлю, в 200 километров. Эта петля напоминает луну, месяц. Такое природное явление, даже если оно случайное, не могло не привлечь внимание волхвов-астрономов.
И в ведах (сохраненных в Индии), и в русских былинах-ведах Луна называется другим именем – Дыв, Дев, Див. (См. главу «Девичьи горы».)
Волга совместно с Усой образуют почти замкнутый круг – Коло-Солнце-Арко-Сурья.
Наложение месяца (луны) и солнца образует знаковое положение, солнечное затмение. Что бы это значило? Кто бы нам сказал?
В центре огромного «креста», океанического
Тут имеем святилище с астрономическими задачами древних звездочетов, чьи религиозно-астральные представления о мире все время соприкасаются с Коло, Солнцем, т. е. с круглыми солярными знаками…
Небесный Пастырь и волхвы доили тучи – небесных коров – ночью, в предрассветной тьме, когда виден Млечный путь. И на земле пастухи и посвященные волхвы доили коров в предрассветный час. Традиция, сохраненная во всех русских селениях. С первыми лучами зари и солнца божественный напиток раса приобретал целебную силу. И вода в реке Рось в этот час считалась целебной.
Там, где Рось, там священные воды россов. Многие из этих рек мы знаем. Иные из них, например, Неман, стали предметом борьбы за название, за имя большой реки. Академик М. Ломоносов реку Неман называл ее историческим именем Русь. Профессор Н. Гусева пишет о Немане: «У реки Русс, как именовался Неман в летописях и как он именовался на картах еще в начале ХХ века (и именуется на современных польских картах)» («Русские сквозь тысячелетия», стр. 106). Немцы, захватившие Пруссию в XV веке, Неман называли Мемель (Memel). Советские «агрономы» после 1945 года, с возвращением Пруссии (Поруссии), провели границу между Калининградской областью и Литовской ССР по Неману, причем устье реки отписали литовцам. Тут Неман сразу стал Нямунасом (ладно не Литовасом). Между тем в верховьях Немана (Белоруссия) есть приток Росс и стоит селение Росс.
Рось – священная река, как Волга-Раса. И в устье Немана один из двух крупнейших рукавов называется Рось. Но не стоит забывать о прародине, пусть и подаренной «агрономами» натовской Литве.
Существует и масса малых рек и источников (криниц) с тем же корнем. Некоторые из них пересохли, название других утрачено, но и сохранилось немало. Даже в Германии (в областях прежнего проживания россов) сохранились города с русскими именами Росток, Росславль (Росслау) на Эльбе. Скорее всего, и тут были одноименные речушки. Ибо приходили россы, именовали реки согласно ведической вере, а потом строили города и селения.
А есть ли в бассейне Волги, в культовом месте на стрелке со священной рекой Самарой, какие-либо следы ее древнего названия? Удивительно, но такие следы сохранились через тысячелетия.
После вторжения в VII веке волжских булгар, потом покорения их хазарами и нашествия монголов в XIII веке Рось в нижнем и среднем течении звалась Итиль, Атель. Активизировавшиеся воинские братства и рыбаки с верховьев реки закрепили новое русское имя – Вольга, Волга.
Река Самара, на стрелке с Волгой, в дельте принимает реку Моча и речушку Ростошь. В верховьях Самары есть приток Мочегай с Богоросланом. Характерная повторяемость гидронима с именем священной реки Рось.
В Самарской области есть еще река с родственным названием. Параллельно Самаре в Волгу течет Большой Иргиз, и в его верховьях есть речка Росташи с устьем у села Украинка и две деревни – Верхние Росташи и Нижние Росташи. Наблюдаем устойчивость древнейшего гидронима в данном регионе.
На Тамбовщине есть село Росташи. В Ростовской области есть две реки
Волга-Раса хранит много тайн и загадок. Например, и сейчас непонятно, как река в районе Самарской луки прорыла возвышенность, которая выше ее истока. Но главная загадка – загадка имени – уже ясна.
Подсчитано, что Волга принимает в себя около семи тысяч притоков. Это целый мир… В тысячелетиях народ сохранил к Рась-Волге уважительное, любовное, трепетное отношение. Повторим вслед за гениальным поэтом Александром Пушкиным: «Уж Волга, рек, озер краса…», «Ой ты гой еси, Волга, мать родная!». Народная память сохраняет этот образ. И сейчас народ зовет реку Волгой-матушкой.
Раскрыть бы бетонные плотины, дать бы волю Волге – вернется рыба, вода перестанет цвести, и с экологией будет лучше. Однако начинать надо с возвращения исторической памяти.
Глава IV
ДИВ И ДИВИЧЬИ ГОРЫ
Наши современники называют Жигулями, Жигулевскими горами северную возвышенность Самарской луки. Еще чаще Жигулевскими горами называется вся возвышенность Самарской луки. Названия Жигули, Жигулевские закрепились за горной грядой во второй половине XVIII века, с резким увеличением прибылого населения на малозаселенной Волге, с небывалым ростом волжского судоходства, использованием перекладных судов жиганов (в местах перекатов и отмелей), а также, возможно, и с ростом села Жигули, расположенного на правом берегу Волги, на ее стрелке с рекой Усой.
Однако у села Жигули нет горы Жигуль, Жиган или чего-то похожего. Зато осталась древняя архаика – Девья гора, Девичья гора, Девичий курган. В этом есть и странность, и закономерность. Топонимы у нас достаточно консервативны, и смена их возможна только при небывало большом притоке переселенцев, малознакомых с местными названиями и оторванных от ведической традиции. И такой бум был: число волгарей за счет бурлаков и других судоработников, а также рыбаков и крестьян в XVIII веке возросло в несколько раз за считанные десятилетия. Эта масса была восприимчива к любым новым поветриям.
Есть закономерность и в том, что исторический топоним в измененной, трансформированной форме уцелел, выжил и сигналит нам: посмотрите, задумайтесь…
Позднейшие переселенцы XVII–XVIII веков создали красивые легенды об атаманше Манчихе (гора Манчина). Но атаманш не только у древних воинских братств не могло быть, но и у вольного казачества это совершенно исключалось. Если вспомнить недавно снятый кинофильм «Ермак», где атаманы Ермак, Богдан Барбоша и Иван Кольцо сняты на волжском берегу в окружении калмычек и прижитых от них детей, то это свидетельствует только об одном: незнании киношниками волжской, казачьей, воинской традиции. У казаков того периода – обет безбрачия. Семейных казаков в то время не было. Воин Дикого поля и женщина несовместимы. За привод женщины в городок-станицу нарушителя древних законов убили бы сразу и без промедления. Воин забавлялся игрой со смертью, а не с женщиной. Обабившийся воин и воином не считался. И вся жизнь воина Дикого поля – один непрерывный поход.