Обитель подводных мореходов
Шрифт:
Звуки танго ещё не успели затихнуть, как Лерочка вырвалась из рук Непрядова и скрылась в толпе. Егор облегчённо вздохнул, подумав, вот уж теперь с ней точно всё покончено и головешки догарают...
В этот же вечер стало известно, что Чижевский женится. Обалделый от счастья, он бегал по залу и приглашал всех знакомых ребят на свадьбу, которая должна была состояться в ближайшие дни - так требовала невеста.
35
До утра Егор засиделся в каптёрке. В кубрик не хотелось идти: знал, что всё равно не заснёт. На канцелярском столе перед ним стояло ведро с багряно-махровыми гвоздиками. Условились, что Вадим и Кузьма бросят их под ноги невесте, как только Егор с Катей выйдут из дверей ЗАГСа. К счастливому дню, который уже просачивался в окно тусклым синим светом, давно всё было готово. На вешалке висела отутюженная форма, в кармане бушлата находилась выписанная на сутки увольнительная, и такси, загодя заказанное, готовилось отправиться в путь...
О неприятном разговоре с Лерочкой Непрядов старался больше не думать: да и чем они, собственно, друг другу обязаны, кроме воспоминаний о несостоявшейся любви. Куда более важным Егору представлялось подумать о том, как он должен устроить Катино счастье, их совместную жизнь. Не было сомнений в том, что какое-то время Катя не сможет расстаться с цирком. Такой жертвы Непрядов и не требовал от неё. Зато уж потом, когда у них пойдут дети, их совместная жизнь конечно же сложится не хуже, чем у других. Смущала Непрядова лишь Катина боязнь перед отцом, её упорное желание не открываться ему до последней минуты. "Но уж теперь, надо полагать, Тимофей Фёдорович обо всем узнает, - размышлял Непрядов.
– Пошумит, побегает по стенам и по потолку, а куда денется!"
Точно в назначенный час, как и условились, Непрядов лихо подкатил к Бастионной горке на такси. Выйдя из машины, огляделся. Кати пока не было видно. Нетерпеливо поглядывая на часы, Непрядов принялся расхаживать у бровки тротуара. Секунды шли, множились минуты... Непрядов представил, как у дверей ЗАГСа волнуются за них ребята. Он знал, что там сейчас собрался едва не весь их штурманский класс.
Егорово сердце с опаской ёкнуло, когда вместо Кати показался её отец. Подойдя к Непрядову, Тимофей Фёдорович не поздоровался, даже не вынул рук из карманов пальто. Лицо его, как после долгой бессонницы, казалось каким-то помятым, измученным.
– Давай отойдём куда-нибудь в сторонку, - сказал он хмуро, - надо поговорить.
Уже предчувствуя что-то недоброе, Непрядов послушно двинулся за Плетнёвым. Они стали неторопливо огибать горку, направляясь по дорожке парка в сторону обводного канала.
– Где Катя?!
– с тревогой вырвалось у Непрядова.
– Жива-здорова, - с каким-то раздражением бросил Плетнёв, - да только встречаться вам больше не след. Так-то вот...
– и он укоризненно глянул на вконец растерявшегося Непрядова.
– Не думал, что всё меж вами так далеко зайдёт.
– Ничего не пойму! Да что произошло, Тимофей Фёдорович?..
– Такая вот раскачка получается, - начал Плетнёт, взяв Егора за локоть и увлекая на пустынную боковую тропку, где им никто бы не мог помешать. Оставим, так сказать, сердце и обратимся к разуму... Ну, какая ещё из неё жена?!
– и он крепко, до боли сжал Егоров локоть.
– В сущности, девчонка ещё. Да и что ждёт вас: ты вечно в море, она - на гастролях... Жить-то как собираетесь, одуванчики?
– Мы любим друг друга. Но что там когда и как - дайте нам решать. Всё будет путём, уверяю вас.
– Путём, говоришь?.. Только вот каким же способом твой морской путь совместится с её сухопутным? Такого ещё не придумали. Пойми меня правильно, не враг я тебе и, тем более, ей. Отец твой был когда-то моим хорошим дружком, да и ты мне свой, - и с нарочитой веселостью он крепко встряхнул Непрядова за руку.
– А мы ведь укромовцы - кругом на сто вёрст молодцы! Так-то вот говаривали в старину деды-прадеды наши. И не думай, Егор, что ты не достоин дочки моей. Поверь, лучшего ей мужа я бы и желать не хотел, да обстоятельства всегда сильнее нас.
Тимофей Фёдорович грустно улыбнулся своим мыслям и продолжал:
– Всё твердите: любовь, да любовь... А что вы оба знаете о ней, что Катька моя, что ты?.. Она, эта самая любовь, не только великая созидательница - она же и разрушающая сила, да такая, что не дай Бог...
– Почему вы думаете, что наша любовь сделает нас несчастливыми! взорвался Непрядов, отдёргивая свою руку.
– Выходит, только вы можете любить, потому что знаете, когда там и что созидается, а когда разрушается. Но я-то постараюсь ничего не разрушать, если только вы нам в этом не поможете. У меня на это хватит не только моей любви, но ещё и веры, желания, сил.
– Верно, силы у тебя хоть отбавляй - парень ты крепкий. Только вот хватило бы ума понять всё как надо.
– На оскорбление не отвечаю.
– Да что ты, Егор, - и он снова с силой притянул к себе неподатливый непрядовский локоть - меньше всего я хотел хоть как-то обидеть тебя... Пускай я неудобный, жёсткий, занудливый, но злым или жестоким никогда не был. Вот как ты думаешь, от чего я хочу тебя и Катю уберечь?..
– он загадочно поглядел на Егора.
– От самого себя! Да, да, представь себе - от тех страданий, которые мне когда-то пришлось пережить... Ты вот погляди на меня, разве я вызываю впечатление счастливого, довольного своей жизнью человека? Да нет же! Не знаю, говорила ли тебе о том Катя... Когда-то вот и я, вроде тебя, что ли, безумно, как мне казалось, полюбил и очертя голову женился. Я ли не любил, не боготворил любушку мою, Светлану Игоревну, и уж тем более, когда у нас появилась Катенька! Только счастье моё оказалось горше полыни и недолгим, как единый вздох. Не смог я ради любимой женщины бросить то дело, в котором вся моя жизнь. Цирк - это превеликая, сладостная и неизлечимая зараза. Теперь, как видишь, я сам по себе, а у неё другая семья. И счастлива, надо полагать, по-своему. Но уж без меня. А Катька-котёнок - моё счастливое продолжение. Так вот знай Егор: она тоже никогда не бросит арену, никогда не променяет её на тихий семейный уют, о котором так мечтает всегда ваш брат, моряк-скиталец.
– Я так думаю, что даже одну и ту же дорогу никогда нельзя другой раз в точности пройти, со всеми её отклонениями, и уж тем более в точности повторить те же самые ошибки. Сколько людей, столько и судеб. А за свою судьбу надо постоять.
– За общую судьбу, дорогой землячок, а в одиночку никогда не выстоять. К тому полагается прилагать обоюдные усилия. А иначе тут ничего не получится.
– Вот и я о том же, Тимофей Фёдорович. Катя вполне обдуманно и твёрдо согласились стать моей женой.
– Верно. Так было ещё утром. Я пытался отговорить её от вашей женитьбы, как только мог - всё напрасно. У неё мой характер, и она умеет настоять на своём.
– Но что же с тех пор изменилось?!
– Да уж, видать, многое - с той самой минуты, как у неё побывала какая-то девушка... красивая. Про таких говорят: кровь с молоком и бровь соболиная.
"Лерочка..." - догадался Непрядов и почувствовал леденящее чувство ужаса.
– Я не знаю, о чём шёл между ними разговор, - продолжал Плетнёв, - но догадываюсь, что всё же о тебе.