Обманщик
Шрифт:
– Я должен стать евреем! – воскликнул Моррис. – Достаточно навалялся в грязи… достаточно! Отпущу бороду. Надену длинное пальто. Не стану больше прятать ритуальные цицит[35] в брюки. Буду поддерживать благочестивых евреев!
Моррис вернулся в кабинет. Взглянул на телефон, испытывая большое желание позвонить адвокату, Сэму Малкесу, но вовремя сообразил, что все конторы еще закрыты. В такую рань вообще ничего не предпримешь. Он сел на диван и беспомощно уставился в пространство. «Что они будут делать? – думал он. – От Герца толку нет. Что бы она ни предложила, он все равно не захочет».
Немного
Во сне сложности продолжались. Фабрика записана на чужое имя. Стало быть, наверняка производит какой-то контрафакт. «Подведут они меня под тюрьму. И я сгнию там, не дай бог. А все из-за моей алчности».
Зазвонил телефон, и Моррис проснулся. Правая нога затекла, и он едва доковылял до телефона. Снял трубку, хрипло сказал:
– Prosze? – будто он еще в Польше.
– Мистер Калишер, – сказал женский голос, тоже по-польски. – Я вас разбудила? Откуда вы знали, что надо ответить по-польски? Мистер Калишер, мой муж вчера не вернулся домой. – Голос вдруг сорвался, стал глухим, прерывистым. – Это Броня Минскер.
Моррис Калишер помолчал, обдумывая смысл сказанного, поскольку толком еще не проснулся.
– Моей жены тоже нет дома. Они ушли вместе.
– Как же быть? Мне больше не к кому обратиться, вот я и подумала, что вы…
– Правильно, правильно, кто, как не я, поймет вашу проблему? Больше я ее не приму. Нельзя мне жить с ней под одной крышей, – произнес Моррис, повысив голос. – По закону она хуже блудницы. Можно жить под одной крышей с блудницей, но с такой, как она, нельзя. Что до вашего мужа, закон гласит иначе. Вы можете жить с ним, если он вернется и вы простите его, однако…
– Он не вернется, да и прощать тут нечего, – сказала Броня. – Наша жизнь изначально была ошибкой. Мой удел – потерять все: детей, дом, честь. Я больше не в силах. Мистер Калишер, со мной случилось кое-что, о чем я стыжусь говорить. Ужасная трагедия.
– Если это трагедия, чего стыдиться? С людьми каких только несчастий не происходит.
– Я всю ночь глаз не сомкнула и вдруг поняла, что у меня задержка. Сама не знаю, как я могла об этом забыть. На целых два месяца. Обычно все регулярно…
– Вы еще молоды. Вы беременны.
– Я скорее умру, чем заведу ребенка в нынешних обстоятельствах.
– Что-о? Такие вещи посланы небом. Каков бы ни был Герц, он все же сын пильзенского ребе. Иметь от него ребенка не позор. В конце концов, вас поженил раввин.
– Да, но… именно сейчас, когда он уходит с другой… и что пользы в детях? Чтобы Гитлеру было кого терзать? Вдобавок это еще и предательство по отношению к моим детям, живым или мертвым… Мистер Калишер, я не преувеличиваю, мне вправду лучше бы умереть.
– Броня – простите, что называю вас по имени, – нельзя так говорить. Мир создан не нами, и мы не знаем его секретов. Ребенок есть ребенок. Возможно, он пойдет в деда, а
– Мистер Калишер, хорошо, что вы еще можете верить во все это. Но я-то скептик.
– Почему скептик? Кто создал мир? Вот вы говорите со мной, а внутри вас растет человеческое существо. У него есть глаза, уши, мозг, нервы. Возможно ли большее чудо? Еретики называют Бога природой и думают, что таким образом ответили на все вопросы. Но что есть природа? Как она может устроить, что ребенок похож на мать и отца? Что происходит с нынешним поколением? Не прерывайте меня, я немного старше вас, даже в отцы вам гожусь. Я прекрасно знаю, сколько вы пережили, но от ребенка отрекаться нельзя. Я помогу вам, чем могу. Она ушла, и мне нужен человек присматривать за домом. То есть следить за кашрутом. Вам известно, как надо вести кошерный дом?
– Да, но…
– Мясо должно вымачивать и солить. В моем доме мясное и молочное не готовятся на одной плите. Для кипячения молока у меня есть электрическая плитка. Кроме того, я найму служанку. Оставайтесь со мной, живите у меня. Шулхан-Арух[36] опубликован на английском, и вы можете изучить по нему все законы. Я и сам сделался отступником, вот почему меня постигли все эти кары, но отныне я намерен быть евреем в полном смысле слова. Все наши несчастья оттого, что мы отринули Бога.
– Мистер Калишер, вы говорите очень мудро и искренне, и я высоко ценю сказанное вами, однако я не могу измениться в одночасье. Так меня воспитали… Может, и не стоит говорить об этом, однако вы для меня – единственный близкий человек во всем Нью-Йорке. Мне очень нужны деньги, долларов триста или пятьсот. Когда-то у меня было немного драгоценностей, но Герц все продал.
– Зачем вам деньги? Чтобы уничтожить ребенка?
– Я больше не могу позволить себе впутаться в такую историю.
– Я не жадный, но на убийство человеческого существа денег не дам. Вы будто просите у меня топор, чтоб отрубить кому-то голову.
– Да, понимаю.
– Не сердитесь. Я многое готов для вас сделать. Я знаю вас и, хотя вы женщина современная, вижу в вас истинную дочь Израиля. Иные люди рождаются с чистой душой и…
– Можно ли так говорить? Я бросила мужа и двоих детей ради собственных удовольствий. Что может быть хуже?
– Он вас соблазнил. Герц обладает необычными силами. Как это говорят? Гипнотизмом. Он мог бы стать великим человеком, вождем среди евреев, но вложил все свои силы в грех. Без сомнения, сулил вам луну и звезды. Я знаком с ним уже сорок лет, даже больше, и знаю его силы. Он соблазнял и графинь. Разве вы могли устоять? Мой вам совет: вернитесь к Богу. Я прослежу, чтобы Герц с вами развелся. Зайти так далеко, заставить другого без нужды страдать – столь низко он еще не падал. На древнееврейском такого человека называют мумар л’теавон, отступник из страсти, не из стремления восстать против Бога. В глубине души он верующий, но кровь стирает все убеждения. Адский огонь бушует внутри его. Броня, одно вам скажу: если вы хотите идти праведной стезей, все мои двери для вас открыты. Я буду вам отцом, братом.