Обманщики. Пустой сосуд
Шрифт:
Правда, он начал терять навыки, и крюк только с пятого раза зацепился за верхний край постамента. Цзюрен подергал, проверяя надежность веревки, и начал карабкаться, упираясь ногами в камень.
Вблизи статуя, до которой он вскоре добрался, казалась еще причудливее. Женщина сидела, скрестив ноги, толстые, точно стволы вековых деревьев. Ее колено располагалось выше цзюреновой головы. Серебро, покрывающее ее тело, было полировано неравномерно. Где-то его зашлифовали до зеркального блеска, где-то почти не тронули, а где-то и вовсе покрыли замысловатой гравировкой. В результате взобраться богине на колени оказалось не так уж и сложно. Выше была ее роскошная пышная грудь, а над нею — надменно выступающий острый подбородок и внушительных размеров нос. Цзюрен чуть отстранился и прикинул, как лезть дальше. Несмотря на шершавый полосами металл, тут просто не за что было зацепиться. Но совсем высоко можно было разглядеть пышную прическу богини, и она была из камня.
На этот раз пришлось потрудиться, и крюк надежно зацепился за известняковые завитки только с восьмого или девятого раза. Дважды Цзюрен чуть не упал вниз, теряя равновесие. Возле подножия постамента уже собрались наемники, и арбалетный болт просвистел совсем рядом. К счастью, сияние, исходящее от статуи, не позволяло точно прицелиться.
Цзюрен подергал веревку и принялся карабкаться, надеясь, что и дальше удача ему не изменит. Ноги скользили по металлу, и не раз он пожалел, что не разулся.
Примерно на половине пути Цзюрен посмотрел вниз, оценивая расстояние до земли. Отступать было поздно. Передохнув немного, он продолжил восхождение. Следующий привал Цзюрен сделал, зацепившись за ухо статуи. Лицо у богини было бесстрастное и немного злое. Сложно было вообразить, что за люди ей поклонялись.
Переведя дух, Цзюрен полез дальше, на голову статуи, к ее каменной прическе. Совсем рядом с ее головой, упирающейся в потолок, располагалось отверстие, через которое в пещеру лился свет. Свод здесь шел мелкими трещинами, и больше того — держался на голове статуи, как на центральном столбе. Сама богиня была, судя по всему, вырезана из цельного куска камня и потом только покрыта серебром.
Цзюрен глянул вниз, потом вверх. Идея перестала казаться ему удачной, да и просто выполнимой, но других не было. Обвязав веревку вокруг талии, он кое-как закрепился и воткнул меч в щель, образовавшуюся между завитками волос богини и сводом. Оставалось только надеяться, что железный клинок выдержит.
— Землетрясение? — Шен схватился за стену, пытаясь устоять на ногах. Рядом упала Кала-ана. Ильян единственный сидел, и потому не пострадал вовсе.
— В этих краях? — лекарь осторожно поднялся и подошел к темнеющему провалу двери. — Едва ли. Нужно проверить…
Шен Шен окинул лекаря взглядом и покачал головой.
— Я схожу.
— Не пытайся уйти от ответа, господин Шен.
Шен Шен пожал плечами. Отчасти лекарь был прав, и от ответа уйти хотелось, и притом — отчаянно. Шен попросту не знал, какую именно нужно говорить правду, слишком уж много ее было разной. Но в то же время он был вполне искренним сейчас и хотел помочь. Не Кала-ану же посылать, на ней и вовсе лица не было.
В коридоре висела в воздухе пыль, забивавшаяся в нос и горло. Шен кое-как разогнал ее и зажег лампу. Огонь едва-едва светил, то и дело становясь совсем бледным, но его вполне хватало, чтобы понять, что разрушений нет. Дойдя до конца, Шен нащупал рычаг. Дверь, к его ужасу, поддалась не сразу. Последовали несколько жутких минут, когда Шен чувствовал себя в ловушке. Наконец древний механизм заскрежетал, и дверь открылась.
В первую минуту ничего нельзя было различить из-за висящей в воздухе пыли. Стоны и крики в этом чаду звучали еще зловещей. Когда руки его коснулись чьи-то холодные пальцы, Шен сам едва не закричал, но вовремя прикусил язык. В дыму и чаду послышался сип, пальцы разжались, а сквозь облако медленно оседающей пыли проступил силуэт Цзюрена. На его плечо опирался молодой кочевник.
— Это последний.
Шен посмотрел вниз, на распростертое у ног тело наемника, из спины которого торчал меч.
— Ты жуткий человек, Дзянсин.
— Думай об этом как о свершившемся милосердии.
— Нет, я про это, — Шен указал наверх. Пыль понемногу осела, и теперь луна и звезды ясно освещали полуразрушенную пещеру через огромный провал там, где когда-то был свод. Статуя богини рухнула и развалилась на куски, видно стало, что она сделана из такого же серовато-желтого камня, что был везде вокруг, и серебра там лишь нетолстый верхний слой. — Или она сама упала?
— Отчаянные меры, — кивнул Цзюрен. — Помоги.
Шен подставил плечо, и вдвоем они втащили теряющего сознание кочевника в коридор и кое-как добрались до потайной комнаты.
— Мальчик ранен.
Лекарь стянул халат, бросил его на пол, и кочевника уложили на это скудное ложе.
— Помогите, госпожа Кала-ана, — попросил Ильян, опускаясь на колени. — Шен Шен, я все еще жду ответа.
Шен прислонился к стене и скрестил руки на груди. Цзюрен, жадно пьющий воду, оторвался от бурдюка и глянул с интересом.
— О чем речь?
— Наш друг, господин Шен, знал наемников Джуё, и достаточно близко. И я хочу услышать, кто же его нанял и что приказал сделать. То, что все мы здесь оказались, совпадение весьма сомнительное.
— В самом деле, — согласился Дзянсин.
Шен прикрыл на секунду глаза, собираясь с мыслями. Он сейчас не видел в правде ни вреда, ни пользы. Очевидно было, что свое задание он провалил, и никакого чудесного снадобья не существовало в помине. По крайней мере, здесь, в этих руинах, и сейчас. Оставалось надеяться только, что Джуё удастся как-то уболтать, скормить ему правдоподобную байку. И не было никакого смысла что-то сейчас утаивать от товарищей по несчастью.
— Меня послал Джуё.
— Как мы и полагали, — кивнул Цзюрен. — Что ему нужно?
— То же, что и вам, — пожал плечами Шен. — Снадобье.
— Он болен?
Шен неуверенно покачал головой.
— Нет. Нет, не думаю. Но подобное снадобье дает власть, а власть князь боготворит.
— И дорого он за эту власть платит? — поинтересовался Дзянсин.
— Жизнь за нее готов отдать, — сухо ответил Шен.
Следующие полчаса все они просидели молча, думая каждый о своем. Ильян так и вовсе ни о чем не думал. Голова кружилась, и он просто сидел, прислонившись затылком к стене, и рассматривал фреску. Дева-древо глумливо подмигивала ему. Хочешь, мол, волшебную пилюлю? Обратись, братец, за ней к богам.