Обмен мирами
Шрифт:
Омал почти коснулся твари. И если бы не бдительность проводника, космическая яхта «Тувия» осталась бы без владельца. Джон Старк прыгнул вперед, рванул незадачливого психотуриста на себя. Атомик в его руке изрыгнул смертоносную плазму. Низкий, доходящий до инфразвука рев ударил по нервам путешественников. Запах прели сменился вонью обугленной органики. Ошеломленный и оглушенный яхтовладелец с ужасом и отвращением взирал, как корчатся в агонии бесформенные клубки студенистой плоти.
– Что это за мерзость?! – выкрикнул он плачущим голосом.
Старк сплюнул.
– Горгония, – сказал он. – Сухопутная медуза. Яд ее стрекательных клеток убивает мгновенно.
– Медуза, а ревет, – скептически хмыкнул Бердо.
– Представь, – отозвался проводник. – Плазма вызвала перегрев, и горгония попыталась себя проветрить, пропустив нагретый воздух через специальные отверстия в мантии.
– Ничего себе – проветрить, – проговорил Омал. – Я едва не оглох…
– Это как раз неудивительно, – вмешался в беседу старпом. – Меня другое удивляет: откуда у горгонии такая высокая степень адаптации к перегреву? Неужели она частенько имеет дело с плазменными зарядами?
– Нет, конечно, – сказал Старк, – но излюбленная добыча горгонии – ледяные кроты.
– Это еще что за дрянь? – брезгливо поморщился авантюрист.
– Кроты повышают температуру тела до такой степени, что прокладывают гигантские тоннели в Холодном барьере… Впрочем, господа, я вам нанимался в проводники, а не в лекторы. Пошли. До побережья осталось не больше мили.
И они двинулись дальше, старательно обходя останки сухопутной медузы, которая не справилась с температурой плазмы.
– А что такое Холодный барьер? – спросил Омал у старпома.
– Лето и зима на Венере длятся ровно по полгода, – пояснил темнокожий великан. – На линии терминатора массы теплого влажного воздуха дневной стороны встречаются с массами холодного воздуха ночной стороны. Образуется почти не тающий ледник, который и называют Холодным барьером. Венобль находится от него всего в нескольких десятках миль.
– Потому здесь так сыро?
– Да, поэтому, – ответил Уэйнбаум. – А зимой еще и холодно. И все-таки линия терминатора на Венере – самое благодатное место для жизни.
В подтверждение его слов раздались короткие резкие свистки. Что-то промелькнуло над головой Омала, так что он невольно присел и схватился за атомик.
– Не стреляйте! – крикнул Старк. – Это цвирки!
Омал понятия не имел, что такое цвирки, но атомик убрал обратно в кобуру. Между светящимися деревьями, как заполошные, носились крохотные крылатые существа. Птицы или животные, не разобрать. Посвист цвирков сливался в простенькую мелодию. Они словно бы приветствовали путешественников в своем царстве на опушке леса.
Деревья расступились. Белесое мерцание их стволов померкло в розовых лучах, льющихся из беспредельного туманно-алого простора впереди.
4
Ни комбинезоны из влагонепроницаемой ткани, ни плащи не могли дать того ощущения уюта и блаженного покоя, которое излучал обыкновенный костерок на морском берегу. Джон Старк велел собрать плавник – древесный мусор, выброшенный прибоем на узкую полоску пляжа. Омал и Уэйнбаум сделали это с удовольствием. Проводник поднес к кучке хвороста огонек атомной зажигалки, и вскоре веселое жаркое пламя заплясало на выбеленных морской солью корнях и ветках. Греться у костра и не перекусить – нонсенс. Из рюкзаков были немедленно извлечены консервы, хлеб в вакуумной упаковке, фляги с мадерой из запасов «Тувии». Путешественники алчно накинулись на еду и выпивку.
Омал отхлебнул из фляги. Терпкая влага горячим комочком прокатилась по пищеводу.
В нескольких шагах на устилавшие пляж мелкие ракушки опустилась стайка цвирков. Теперь Омал мог без труда разглядеть их. Цвирки оказались не птицами, а крохотными, в палец величиной, крылатыми ящерами. Они смешно вспархивали, косились змеиными глазками на людей и пронзительно посвистывали. Омал кинул в них кусочком хлеба. Цвирки бросились врассыпную, оглушив разбойничьим свистом. Через несколько мгновений успокоились, стали присматриваться к белому неподвижному предмету, который поначалу их так напугал. Потом короткими прыжками приблизились. Самый отчаянный цвирок клюнул хлеб острозубой вытянутой мордочкой. Замер по-рептильи, потом мгновенно схватил кусочек и запрыгал по ракушечнику, молотя по воздуху перепончатыми крыльями. Вся стайка рванула за ним.
Путешественники расхохотались. И вдруг огромная тень накрыла их. Потом еще одна. И еще. Смех смолк. Бердо хотел было вскочить, но Старк удержал его. Задрав головы, они смотрели, как над голубовато-зеленой стеной леса, над желтым пляжем, над багряно-алой с оранжевыми переливами морской равниной проплывают гигантские родственники цвирков, затмевая исполинскими треугольниками крыльев небесный свет.
– Кто это? – благоговейно прошептал Омал.
– Тетракрылы, – ответил проводник. – Видите, у них еще одна перепонка между хвостом и задними конечностями?
Тетракрылы дружно повернули к горизонту, ловя ромбовидными кожаными парусами теплый морской ветер.
– А куда они, собственно, летят? – поинтересовался старпом. – Там же открытое море?
– Они гнездятся на Туманном острове, – пояснил Старк.
Что-то всколыхнулось в душе психотуриста Омала Мохо. Рассказ старого космопехотинца об удивительном хозяине Туманного острова вспомнился ему. Омал понял, что тянула его сюда, на побережье Алого моря, вовсе не страсть к диковинам природы, а призрачная, наивная надежда увидеть живого Первотворца!
Не веря собственным ушам, Омал спросил:
– А нельзя ли, мистер Старк, побывать на этом острове?
Проводник пристально посмотрел на него. В глазах его цвета земного неба Омал прочитал насмешку и… понимание.
– Отчего же нельзя, – сказал Джон Старк. – Еще тысяча солларов, и вы там, мистер Бастер.
На берегах Туманного острова
1
О металлические борта лодки бились мелкие волны. Форштевень с шипением резал их, гудели под ветром туго натянутые снасти. Лесистые берега давно исчезли за горизонтом, и вокруг, на сколько хватал глаз, колыхалось только Алое море. Между ним и непроницаемым покровом облаков лишь изредка проносились стаи тетракрылов. Все они летели в одном направлении – к берегам Туманного острова.