Обмен мирами
Шрифт:
Омалу плато напомнило руины великого марсианского города Диа-Сао. Он вспомнил закат, грозные статуи Первотворцов у портала, ведущего в Большой амфитеатр, пурпурные листья, похожие на бабочек, и почувствовал неясную печаль и тревогу.
– Ну и куда мы теперь, Джон? – поинтересовался Артур Бердо у проводника.
Старк покосился на Омала. Яхтовладелец пожал плечами. Не мог же он выпалить во всеуслышание заветное желание, которое двигало им с момента посадки на Венеру. Не хватало еще стать посмешищем для друзей. Но
– Есть здесь одно любопытное местечко, – проговорил Джон Старк. – Попытаемся добраться до него по лавовой трубке, но держите пушки наготове, парни. Могут быть сюрпризы.
Уговаривать никого не пришлось. И Артур Бердо, и Стенли Уэйнбаум, да и Омал Мохо мигом выхватили атомики. Видя их готовность, проводник одобрительно хмыкнул, но показал, что оружие можно пока убрать. Он вытащил мощный электрический фонарь и направился к жерлу ближайшего естественного тоннеля. Остальные потянулись за ним, поминутно озираясь.
Лавовая трубка оказалась неплохим местом для передвижения. Правда, там, где ее свод частично обрушился, путешественникам приходилось перебираться через завалы, но, в общем, шагалось легко. Если отвлечься от неровных стен со следами, оставленными древними потоками магмы, от игловидных кристаллов серы, что наросли на потолке, от сталактитов, которые неровным частоколом перегораживали путь, можно было представить, что идешь по тоннелю заброшенного вакуум-метро. Очень скоро Омал понял, что ему трудно избавиться от этого впечатления, и ловил настороженным слухом малейший шорох.
Там, где трубка раздалась особенно широко и путешественники могли идти по двое, Бердо наклонился к уху Омала и тихо спросил:
– Надеешься побывать в гостях у Эда Гамильтона?
– С чего ты взял? – буркнул Омал.
– Логика и наблюдательность, дружище, – проговорил авантюрист. – Я видел, как загорелись твои глаза, когда старый космопех травил байки. А потом вдруг этот внезапный интерес к достопримечательностям Туманного острова…
– Иди ты со своей проницательностью…
– А ну тихо! – гаркнул Старк.
3
Никакой надобности требовать тишины не было. Гигантский тоннель лавовой трубки наполнился гулом, словно по нему и впрямь мчался поезд. И не стремительный, похожий на обсосанного червя состав вакуум-метро, который скользит сквозь обмотку соленоида почти в космической пустоте, а следовательно – бесшумно, но медленный старинный поезд, тяжко грохочущий чугунными колесами на стыках рельс.
– Ма бахт! – сказал проводник. – Это ледяные кроты.
– Как? – удивился Уэйнбаум. – Здесь?
– Мигранты, черт бы их побрал… Я думал, они позже откочевывают… Давайте направо!
Лавовая трубка разветвлялась на два тоннеля. Гул катился из левого. Сопение, костяной стук, шорох множества лап и… жар.
Правый тоннель уходил все дальше, сквозь проломы сочился вечный сумеречный свет венерианского дня. Но теперь свет падал с большой высоты, случись что – не выберешься. Гул и жар катились за людьми по пятам. А навстречу поднималась волна запаха гниющей растительности.
Старк неожиданно становился, сплюнул сквозь зубы и процедил:
– Попались…
– Что значит попались? – спросил Бердо. – Кому?!
– Медузы! – выпалил Омал. – Чувствуете, гнилью несет?
– Да, горгонии, – нехотя подтвердил проводник. – Думал, проскочим… Там, – он показал вдоль тоннеля, – трубка почти полностью разрушена… Дьявол, не успели…
– Между львом и крокодилом, – пробормотал старпом. – Здесь есть боковые штреки?
– Есть, – отозвался Старк, – но надо возвращаться к развилке, а там уже кроты.
Он был прав, жар усиливался. Трудно было представить, что излучали его животные, а не тектоническая магма.
– Будем пробиваться! – сказал авантюрист, взмахнув атомиком. – Только через кого?
– Полагаю, что через медуз, – флегматично заметил Уэйнбаум. – Верно, мистер Старк?
– Да, – выдохнул тот. – Кроты мигрируют, их десятки тысяч, а горгонии охотятся, следовательно, их меньше. Да и стрелять в кротов небезопасно…
– Тогда не будем терять времени! – подытожил Бердо.
– Действуем так, – сказал проводник. – Двое выжигают дорогу, остальные прикрывают их со спины. Потом поменяемся. Я и Артур – авангард, первая смена.
С атомиками наперевес они двинулись навстречу медузам. Запах гнили становился невыносимым, но сами горгонии в подземном мраке были почти неразличимы. Белесое туманное нечто, лишь смутный блик от фонаря Старка указал на их присутствие.
– Внимание! – крикнул проводник. – Огонь!
Он и Бердо вскинули атомные пистолеты. Плазменные струи вспороли туманное месиво. И немедленно по ушам ударил чудовищный рев. Горгонии продували мантии, стараясь спастись от перегрева. Но от такого перегрева не спастись никому. Тоннель наполнился вонью горелой биомассы, хлопья умерщвленной органики крутились в вихре накаленного воздуха, черным снегом оседая на одежде и лицах людей.
«Никогда бы не подумал, что в арьергарде наступления страшнее, чем в авангарде», – угрюмо размышлял Омал, прислушиваясь к нарастающему за спиной гулу живого поезда.