Обнаженная натура
Шрифт:
Мы остановились в закутке между баром и лавочкой сувениров и купили мне футболку. Она была белая, извитыми буквами поперек груди шла надпись «Триксиз», но это лучше, чем черная с голой девицей, держащей в руке стакан «мартини».
— Отлично подходит.
Это сказала танцовщица, одетая в короткий халатик и… и больше ни во что, как стало видно, когда он распахнулся. У нее было открытое симпатичное лицо и русые волосы, и была она очень похожа на идеальную возлюбленную из бесплодных мечтаний старшеклассника.
— Спасибо, —
Если футболка натянулась еще хоть чуть-чуть, она бы лопнула, как штаны Невероятного Халка.
Она подошла ближе, погладила меня по боку — не то чтобы тронув грудь, но почти.
— Вылезай на сцену, я тебе приватный танец бесплатно станцую.
И она улыбнулась так, чтобы показать и невинную дружбу, и обещание чего-то порочного, укрывшегося в ямочках улыбки и в арахисовых глазах.
Эдуард притянул меня к себе излишне размашистым движением и улыбнулся ей в ответ:
— Извини, пора нам. Но в другой раз обязательно.
Она ему улыбнулась тоже, и улыбка эта была светлой, красивой и пустой, как электрическая лампочка. У меня у самой есть такая улыбка для трудных клиентов. Девушка переключилась на Эдуарда, закинув руку так далеко, как только позволял рюкзак.
— Обещаешь?
— А то, — ответил он и засмеялся.
Танцовщица придвинулась ближе:
— Спросите Брайанну, я ту шесть вечеров в неделю работаю после шести.
— Запомню, — кивнула я.
Эдуард повлек меня к выходу, и пальцы Брайанны проползли по моей руке от плеча до кисти. Мы вышли, и Эдуард еще полквартала изображал пьяного. Потом выпрямился, и мы пошли нормально.
— Я знаю, что к тебе тянутся оборотни и нежить, но она ведь человек. Что это вообще все значит?
— Нырнем в какой-нибудь темный переулок, отдашь мое оружие. Я тебе сразу все объясню.
Мы так и сделали — в этой части города полно темных переулков. Эдуард передал мне первый слой кобур, и началось вооружение.
— Если тебе удастся развести девушку-посетительницу, чтобы она сняла с себя что-нибудь, посетителям это нравится. И можешь много денег заработать.
— Фантазии старой лесбиянки, — заметил он.
— Ага.
Я надела кобуру «браунинга» с дополнительной обоймой, большой нож вдоль хребта занял свое место. Потом рюкзак — затянуть, чтобы не ерзал.
— Кажется, ты ей понравилась больше меня.
— Ты тоже заметил. — «МП-5» вылез из рюкзака, куда не полностью вмещался, и я затянула вокруг себя лямку. — Я это видала у танцоров. Даже самые гетеросексуальные из них иногда очень не любят, как ведут себя посетительницы. Наверное, то же самое у танцовщиц с посетителями. Неприятный опыт может тебя слегка развернуть к бисексуальности.
— Интересно. И к кому-нибудь из мужчин твоей жизни это тоже относится?
— Я думаю, что сексуальность мужчин моей жизни установилась до того, как кто-то из них пошел работать в стриптиз. Кроме того, танцуют только Натэниел и Джейсон, а Джейсон — просто наш приятель, который иногда с нами спит.
— А Жан-Клод?
— Он больше не танцует стриптиз.
— Он выходит на сцену, Анита. Я видел, как он предлагал поцелуи за деньги.
Это был достаточно недавний номер, и вопрос заставил меня посмотреть на Эдуарда.
— И когда же ты был в клубе, что это видел?
Он шагнул под свет — как раз такой, чтобы видна была его улыбка. Так он улыбается, когда он знает что-то, что я тоже хочу знать, но говорить он не собирается.
— Ты за нами шпионишь?
— Не то чтобы шпионю.
— А что тогда?
— Я ему не доверяю, и на тот случай, если ты тоже вдруг решишь, что не доверяешь ему, я просто хочу знать, что происходит в Сент-Луисе.
— Не рассматривай Жан-Клода как возможную цель, Эдуард.
Вернув теперь себе все свое оружие, я чуть шагнула от Эдуарда, чтобы иметь пространство.
— Это угроза? — спросил он.
— Это ты шпионишь за одним из мужчин моей жизни. Я же не пришла к Донне в лавку, выдавая себя за покупательницу.
— Справедливо, — кивнул он. Но голос прозвучал холодно и расчетливо.
Подъехавший автомобиль я услышала прежде, чем в переулок ударил свет фар, от которого я закрыла глаза ладонью. Эдуард шагнул дальше в тень. Если бы нас поймали в ловушку, я бы уже была мертва, а он нет. Бывают минуты, когда его стандартная тренировка подчеркивает пробелы в моем образовании, полученном по ходу дела. Я попыталась отодвинуться в тень, но свет меня не выпустил.
— Руки держать на виду! — потребовал очень серьезный мужской голос. И запоздало представился: — Полиция.
Лучше бы он в обратном порядке, но я уже держала руки на виду, потому что сразу поняла, кто он, еще не услышав. Руки я сцепила на голове, не ожидая команды, потом медленно повернулась, чтобы свет упал на значок — так было задумано. У меня при себе было несколько серьезных стволов, все на виду. Если бы я не была с собой знакома, я бы тоже насторожилась.
Эдуард остался там, где стоял, невидимый в тени. Черт возьми, я знала, где он, но чтобы увидеть, надо было приглядеться изо всех сил. Как он это делает? Впрочем, сейчас есть более неотложные вопросы, Например, этот нервный коп.
— Выходите. Медленно.
Я подчинилась, твердо держа руки па голове. Попыталась назвать себя:
— Маршал. Я — маршал США,
С первого раза он, похоже, не расслышал.
— На колени. Быстро!
То ли он не видел значка, то ли количество оружия на мне сделало его слепым ко всему прочему. Наверное, его можно понять. То ли дело было в «МП-5», то ли в бронежилете, то ли два пистолета произвели на него впечатление, или вообще все вместе. Я снарядилась на монстра, то есть для человека — с большим запасом.