Обнаженная с Копакабаны
Шрифт:
Лицо Вильсона оставалось непроницаемым.
– Почему вы это делаете?
– Почему?
– Толстяк пожал плечами.
– Потому что мне за это заплатят. Вы работаете за деньги. Я тоже. Это моя профессия.
Лицо его несколько омрачилось.
– Согласен, те трое, которых я завербовал для операции с плотом, действовали очень неумело, добавлю также, что я лично вмешиваюсь неохотно, но что ещё остается?
– Он покачал головой.
– Фактически я покончу с вами бесплатно. Лично за вас я не получу ни крузейро.
– А если я заплачу вам больше, чем другая сторона?
Толстяк с отвращением поморщился.
– Но, милый мой! Ведь существует такое понятие, как честь, верно? Кроме того, при таком подходе долго заниматься этими делами просто невозможно.
Вильсон тяжело вздохнул.
– Удивительно! Ну, раз я через семь - или, точнее, всего лишь через пять минут буду мертв, не могли бы вы мне рассказать, в чем, собственно, дело? Кто вам за это платит? И почему?
– Ну, дорогой мой, - неодобрительно фыркнул толстяк, - вы насмотрелись слишком много фильмов. Если я расскажу, мне это никакой пользы не принесет, а вас только окончательно запутает.
– Он вновь посмотрел на часы и встал. Думаю, следует приготовиться. Через две минуты будет включено радио.
Вильсон хладнокровно посмотрел на него.
– А если я откажусь подчиниться?
Толстяк пожал плечами.
– Тогда мы вас пристрелим прямо здесь, а уже после этого разденем. Это несколько неприятно, но результат тот же.
– Он поднял палец.
– Но я хотел бы указать, что в этом случае Чико наверняка захочет позабавиться с вашей милой приятельницей, прежде чем мы её устраним. Вряд ли следует на него обижаться. Если же вы подчинитесь, мы пристрелим её первой, даю честное слово.
– Он улыбнулся.
– Если уж не остается ничего другого, по меньшей мере, это облегчит вашу совесть.
Не оставалось ни малейшего сомнения, что толстяк говорил вполне серьезно. Вильсон оглянулся на безмолвную фигуру с его револьвером в руке. Как будто угадав его мысли, худощавый мужчина отступил за массивное кресло.
Никаких шансов для внезапной атаки, - с горечью подумал Вильсон, медленно поднимаясь.
Толстяк одобрительно кивнул и направился к радиоприемнику.
Несколько секунд тишины, затем приемник взорвался звоном колоколов и пронзительным воем автомобильных сирен; диктор ликующим голосом приветствовал новый год. На заднем плане были слышны приглушенные ритмы барабанов.
Прямая трансляция с пляжа, - промелькнуло у Вильсона в голове.
– Я никогда ещё не видел эту церемонию, а теперь уже и не увижу.
Толстяк повысил голос, чтобы перекричать шум.
– Начинаем. Ведь этот шум не будет длиться вечно. Раздевайтесь...
Резкий голос перекрыл звуки радио.
– Руки вверх!
Тощий мужчина с револьвером быстро обернулся, пытаясь укрыться за креслом, и спустил курок, но неожиданность была слишком велика. Выстрел да Силвы прозвучал на десятую долю секунды раньше и попал в цель. Противник рухнул и остался недвижим. Толстяк сунул руку в карман, но пистолет достать не успел: Вильсон подскочил к нему, зажав рукой карман с оружием. В борьбе они упали на пол и, сплетя руки и ноги, покатились по комнате. Толстяк изловчился и выхватил оружие. В последний момент Вильсону удалось отвернуть от себя его руку. Раздался глухой треск. Толстяк обмяк.
Вильсон вскочил и, отдуваясь, уставился на да Силву.
– Этого нам только не хватало!
– свирепо сплюнул да Силва.
– Два покойника!
Вильсон, шатаясь, подошел к столу, схватил бутылку и поднес её к губам. Жадно выпил, поставил и сверкнул глазами на друга.
– Где ты столько пропадал?
Да Силва бросил пистолет на стол, подошел к радиоприемнику, выключил его и вернулся.
– Если бы только толстяк остался жив!
– сокрушался он.
– Со вторым у меня не оставалось выбора. А толстого мы бы заставили говорить. Ну, ничего не поделаешь.
– Если бы ты оказался здесь раньше...
– начал было Вильсон, но тут же осекся.
– А как ты вообще вошел? Когда я услышал, как в кухне задвигается засов, и обернулся, то решил, что все кончено.
Да Силва пожал плечами.
– Я хотел обойти вокруг дома, когда мне бросилось в глаза, что двое молодчиков подозрительного вида собираются сделать то же самое.
Несмотря на разочарование, вызванное потерей единственного источника информации, к нему вернулось чувство юмора.
– Зная слабость бразильских лифтов, я сказал себе, что нас троих он, пожалуй, не выдержит. Ключ от твоей квартиры остался у меня, поэтому...
– У тебя был ключ и, несмотря на это, ты все это время стоял снаружи, в коридоре?
Да Силва с минуту рассматривал побагровевшее лицо Вильсона и наконец покачал головой.
– Ты все ещё не оправился от шока. Если бы я вставил ключ в замок, пока эти двое стояли здесь, сейчас они обсуждали бы нас, а не мы их. Я нахожу, что так лучше.
– Он улыбнулся.
– Я подслушивал. Впрочем, дверям в этом доме далеко до звуконепроницаемых. Когда твой приятель объяснил, что шум новогодних приветствий будет очень полезен для его цели, мне пришло в голову, что мне он тоже не повредит. Так и получилось.
– Он скромно кивнул.
– Но теперь пора заняться нашими гостями.
Он опустился на колени рядом с толстяком. Вильсон тяжело вздохнул.
– Ты его знаешь?
Да Силва покачал головой.
– Нет.
– Профессиональный убийца ходит по улицам, а полиция его не знает?
– Если бы мы его знали, он не гулял бы на свободе, - сухо ответил да Силва, распахнул куртку убитого и осмотрел место, где была спорота этикетка изготовителя. Похлопал по карманам и обыскал их. Ничего. В карманах брюк, за исключением небольшой суммы денег, тоже ничего не оказалось.
Да Силва нахмурился.
– Да, это профессионал.
Он обыскал второго. Вильсон откашлялся.
– Тот называл его Чико.
– В Бразилии чуть ли не каждого второго называют Чико. Очень распространенное прозвище.
– Да Силва вытащил бумажник, отложил его в сторону и продолжал обыск. Не найдя больше ничего, медленно встал, держа в руках бумажник.
– Чико, очевидно, был не так опытен, как его босс. Но для гангстеров они явно несолидны.
– Что ты имеешь в виду?
Да Силва взглянул на него.