Обнаженная с Копакабаны
Шрифт:
Лифт рывком остановился в двух сантиметрах над уровнем пола. Да Силва открыл дверь, мужчины прошли через вестибюль и спустились на улицу. Перейдя её между медленно движущимися машинами, они неторопливо зашагали вдоль авениды и пляжа, наблюдая за танцующими и поющими людьми со свечами. Да Силва осторожно потрогал узел своего галстука и ухмыльнулся.
– Намного нужнее была бы богиня мужской моды, чтобы помогать завязывать галстуки.
Вильсон покосился на него.
– Должно ли это означать, что такой богини не имеется?
– Пожалуй, не хватает только её, - кивнул да Силва.
– Вы создавали своих богов по образу наших святых, вероятно, рассчитывая, что тем самым ваша религия должна выиграть в наших глазах. А так как у нас никогда не было особого святого для мужской моды, у вас не оказалось для него образца.
– Он посторонился, чтобы пропустить группу таких же, как они, зевак.
– Да это и не нужно, - продолжал он.
– В религии Макумба существует так называемый Эксус - он соответствует демону из Библии. Мне представляется, он занят исключительно тем, что запутывает узлы на галстуках.
Вильсон ухмыльнулся.
– Кажется, ты знаешь об этом все.
– В Бразилии Макумба играет большую роль, чем кажется, - объяснил да Силва.
– И если служишь в полиции и постоянно имеешь дело с людьми, следует знать, что ими движет. А это значит знать много такого, над чем не приходится задумываться сотруднику посольства.
Вильсон не позволил сбить себя с толку.
– А как насчет богинь такси? Или приверженцы этой религии передвигаются только пешком?
Да Силва остановился и взглянул на часы.
– Если не возражаешь, пойдем пешком. Здесь недалеко, а ночь чудесная.
– Он указал на пляж.
– Кроме того, большинство таксистов наверняка там.
Мужчины неторопливо пошли дальше, наслаждаясь красотой ночи. На подходе к клубу "Маримба" стало тише, там пляж Копакабана кончался. За ним возвышались мрачные стены форта, безмолвные и угрюмые, охраняя подступы к городу со стороны моря.
В конце Авенида Атлантика они свернули на Руа Франсиско Отавиано; здесь уже не было прохожих, но из освещенных окон доносилась музыка и голоса. Они прошли дальше - до перекрестка. Вдали виднелись пляжи Ипанема и Леблон; там тоже мерцали огоньки свечей.
Немного задержавшись на углу, они свернули на Руа Франсиско Беринг, где жил Гренделл. Эта улица спускалась улицы вниз к маленькой бухте, скрытой острыми зубцами скал с одной стороны, и высокими контрфорсами южной стены форта - с другой. Вильсон остановился, посмотрел на темные окна дома, потом - на часы.
– Я же говорил тебе, что придем слишком рано. Еще нет даже одиннадцати. Вся компания наверняка наблюдает за церемонией где-нибудь на Копакабане или в Леблоне.
– Он поднял глаза.
– Спустимся к бухте, чтобы убить время.
Да Силва кивнул. Его всегда привлекала абсолютная уединенность этой крохотной бухты посреди кипящего жизнью города.
– Маленьким мальчиком я часто приходил сюда, - вздохнул он.
– Мы лежали на скалах и пытались своими острогами добыть рыбу. Не припомню, чтобы мы хотя бы раз что-то поймали.
– Он улыбнулся.
– Мы были уверены, что в расселинах скал пираты спрятали немалые сокровища. Но, кроме пустых бутылок никогда ничего не находили.
Они приближались к бухте. Внезапно Вильсон остановился, напряженно всматриваясь в темноту.
– Этих парней там, внизу, наверняка исключат из профсоюза Макумбы. У них нет свечей. И женщин тоже. К тому же они слишком рано начали.
Да Силва очнулся от воспоминаний детства и поднял голову. На пляже в крошечной бухте, пригнувшись, трудились трое мужчин, подтягивая к воде маленький плот, уже прикрепленный к лодке. Даже на таком расстоянии было видно, что он составлен из тонких бревен и украшен множеством цветов. Казалось непонятным, почему мужчины с такой натугой одолевают последние метры, оставшиеся до воды. Да Силва вдруг насторожился, предупрежденный неким инстинктом, не предвещавшим ничего хорошего.
– В этой бухте никогда не спускали плоты. И лодок здесь не бывает. Она слишком уединенная, и здесь очень опасное течение. Тут что-то не так. Пойдем, посмотрим, чем занимаются эти молодчики.
Он поспешил к берегу, Вильсон за ним.
– Эй, вы там!
Мужчины обернулись, удивленно вглядываясь в темноту. Двое из них, на миг заколебавшись, вдруг бросили работу, отступили, внезапно развернулись и стремглав помчались к морю и спасительным скалам. Третий отнесся к делу серьезнее. Он с яростным криком бросился вперед, выхватив из-за пояса нож. Да Силва сжал зубы, остановился и отскочил в сторону. Длинное лезвие сверкнуло, пройдя мимо; мужчина пригнулся, опустил руку и начал новую атаку. Едва заметное промедление, достаточное, чтобы ввести в заблуждение противника, затем зубы мужчины блеснули, и он внезапно выбросил вперед руку. Да Силва выругался и перехватил запястье вновь промахнувшегося противника.
Резкий рывок, дикий вопль - и нож, описав крутую дугу, упал на песок. Да Силва размахнулся, чтобы показать этому мерзавцу, что значит бросаться с ножом на сотрудника полиции, но тот вырвался и помчался прочь, утопая в песке. Да Силва хотел догнать его, но поскользнулся. Беглец опередил своих приятелей, и все трое исчезли за скалами, шлепая по воде. Отдуваясь, Да Силва поднялся на ноги и посмотрел им вслед.
– Проклятые новые туфли!
– Он стряхнул песок с пиджака.
– Теперь их уже не поймать!
Вильсон отказался от напрасной попытки задержать одного из беглецов и опустился на колени перед плотом, чтобы определить, что же вызвало такое отчаянное бегству. И тут же, озадаченно присвистнув, посмотрел на да Силву.
– Черт побери! А я ещё говорил, что с ними нет женщины! Я ошибался! Посмотри-ка!
На плоту, замаскированная цветами, лежала обнаженная молодая девушка. Короткие белокурые волосы были опущены на лицо, чтобы скрыть его, да ещё сверху положен огромный букет. Руки девушки были скрещены на груди.