Обнаженная тьма
Шрифт:
– Бог ты мой! – усмехнулся Ростислав. – Я, еще когда шел сюда, обратил внимание на объявление на двери подъезда, дескать, свет будет отключен. Хотел сказать об этом Сереге, да вас увидел – и обо всем забыл.
Уже возвращавшиеся было на свои привычные места эмоции Александры вновь замельтешили в беспорядке.
– Сейчас, – нетвердо сказала она, – я сейчас свечку зажгу.
– Не надо. Зачем? И так нормально.
Строго говоря, кромешной темноты не было: прямо в окно светила луна. Белая-белая, студеная-студеная!
– Наверное, мороз будет, – пробормотала Александра.
– Наверное. Ну, я пошел. – Ростислав резко поднялся и двинулся в коридор.
«Он что, испугался, что не успеет вернуться домой до наступления мороза?» – мелькнула дурацкая мысль. Но на смену пришла догадка: «Да нет же! Он испугался, что я его соблазнять буду! Что я нарочно халат распахнула! Напилась и начала соблазнять!»
Она так и села… мимо табурета.
На пол.
И залилась слезами от стыда.
Послышались шаги.
– Что случилось? – испуганно спросил Ростислав.
Александра всхлипнула, сидя на полу.
Он схватил ее за плечи и вздернул на ноги:
– Господи! Вы что, упали? Слушайте, у вас в самом деле аллергия на шампанское? Димедрол в доме есть?
– Нет у меня никакой аллергии! – сквозь слезы выкрикнула Александра. – И димедрола нет!
– Ну, тихо, не надо буянить, – усмехнулся Ростислав. – Сапожник без сапог, да? Врач без лекарств?
– Голова кружится, – пожаловалась Александра, прислоняясь к его плечу.
Голова и в самом деле кружилась. Она слишком много выпила, вот в чем дело. Нельзя ей шампанского! Вообще нельзя.
Как-то он слишком близко оказался, этот Ростислав. Его дыхание щекочет ей ухо, разлетаются волосы на виске. От него так приятно пахнет… никакого противного табачного духа, просто запах теплого тела и чуть-чуть, еле уловимо – одеколона или лосьона. Как хорошо, как спокойно… Она словно бы растворяется в этом покое.
– Эй, ты там не уснешь? – с улыбкой в голосе спросил Ростислав. – Что мне тогда с тобой делать? Я, конечно, могу отнести тебя в постель, только куда идти, не знаю.
– Из кухни в коридор, а потом сразу направо дверь. Там диван, – пробормотала Александра.
– Понял.
И она не успела ахнуть, как его руки подхватили ее и понесли. Голова закружилась еще сильней, Александра ахнула, вцепилась в его плечи:
– Ты что?! Я тяжелая!
– Не дергайся, а то уроню, – приказал Ростислав. – Как я тебя потом в темнотище искать буду?
Ей вдруг стало смешно. Представила, как она лежит, забившись в уголок, а он ползает рядом на коленках и ищет ее, шарит вокруг руками и зовет:
– Ау! Саша, ты где? Ау!
– И не трясись, – велел Ростислав. – Ну чего ты хохочешь? Нет, я тебя точно уроню!
И уронил – к счастью, на диван. Плюхнулся рядом:
– Эк тебя разбирает? Ну чего смешного, а?
– Я не могу… – заходилась в мелком хохоте Александра. – Я вдруг подумала – это помереть со смеху! – меня никогда в жизни мужчины не носили на руках!
– Ну и дураки они, – сердито сказал Ростислав.
– Кто?
– Как кто? Твои мужчины! Которые тебя на руках не носили!
– Да у меня и не было никаких мужчин, ты что?
Совершенно обессилев от смеха, Александра опустила голову ему на плечо. Перед глазами плавала темнота, и она опустила веки. Так стало еще уютнее. Где-то на дне памяти всколыхнулась мысль, что она вроде бы злилась на Ростислава, но Александра не могла вспомнить, за что.
Глупости. Глупости… на него невозможно злиться. Можно только блаженствовать, сидя рядом с ним, вот так, прижавшись. Еще лучше было бы, обними он ее за плечи, как обнимал тогда, в машине.
И в тот же миг, словно уловив это мысленное пожелание, Ростислав опустил свою руку на плечи Александре и спросил:
– Как это – не было мужчин? Вообще?
– Нет, был один, но я его шуганула.
– Ты его – что?
– Шуганула. Послала к черту. Куда Макар телят не гонял. Подальше. На фиг. На три буквы…
– Все, все, дальше не надо! А почему ты его шуганула?
– Он был какой-то мямля.
– То есть на руках не носил? – уточнил Ростислав.
– Ну, это само собой!
– А еще чего он не делал?
– Ничего.
– И не целовал тебя, что ли?
– Целовал! – почему-то обидевшись за Костю, вскинула голову Александра, но в этот момент Ростислав резко повернулся к ней – и губы их сошлись.
Александра хотела вздохнуть, но не успела. Его рот был жарким, жадным, буйным, неласковым, он словно бы изголодался по ее губам… было больно, и Александра тихо застонала.
Вдруг Ростислав оттолкнул ее так, что она повалилась на подушки. Он вскочил.
– Что? – пробормотала Александра, испуганная этим темным, нависшим над ней силуэтом, странным блеском его глаз. – Что ты?
– Ты лучше сама скажи, уйти мне или нет, – хрипло выговорил он. – А то я больше не могу!
Он схватил ее руку и прижал к своим бедрам. Александру затрясло.
«Молния» его джинсов… как тогда, с Костей… Она резко расстегнула «молнию».
– Не уходи. Не уходи!
И крепко зажмурилась, слушая, как шуршит торопливо сбрасываемая одежда, содрогнулась от жара навалившегося на нее мужского тела, неумело подчинилась его рукам, ахнула… но он снова закрыл ей рот поцелуем.