Обнаженная жара
Шрифт:
— Нет, я ничего не трогал, — заверил он, когда Никки, натягивая перчатки, подошла к нему. — Я неисправим, но дрессировке поддаюсь. Как он, выживет?
Никки обернулась к «скорой», куда уже загружали носилки.
— Все еще без сознания, это плохо. Но он дышит, и пульс стал ровнее, так что посмотрим. — Она присела рядом с журналистом. — Нашел что-нибудь стоящее?
— Только помятый и практически пустой портфель. — Это был старомодный большой портфель, зияющий пустым нутром. Визитки, зажимы для бумаг и прочие канцелярские принадлежности были разбросаны рядом. Чуть дальше валялся
Никки готова была согласиться, но устояла перед искушением. Так дела не ведут.
— Возможно, грабитель не увлекается коллекционными авторучками.
Она осеклась, когда журналист схватил ее за руку.
— Идем со мной, быстро.
Она поколебалась, но все же позволила ему перевести себя на другую сторону улицы. Но, разумеется, спросила:
— Ты что, Рук?
— Скорее, а то улетит! — журналист указал на одинокий белый листок, порхавший по направлению к парковке на Риверсайд.
Никки потянулась к листку, но ветер выхватил его из-под руки. Пришлось сделать еще один рывок. Когда бумажка легла на мостовую у ее ног, Никки присела и ладонью прижала ее к асфальту.
— Поймала!
— Молодец! Я бы и сам схватил, но ты в перчатках, — сказал журналист.
Свободной рукой Никки бережно подцепила листок за угол и перевернула. Раздосадованный ее непроницаемым видом, Рук не выдержал.
— Ну? Что там?
Никки молча развернула бумагу так, чтобы он мог прочесть строки:
Кэссиди Таун
БРОСИТЬ — ЖИВЫМ ИЛИ МЕРТВЫМ
Подлинная история гибели Рида Уэйкфилда
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Старший редактор отдела документалистики «Эпиметей-бук» Митчел Перкинс открыл глаза в своей палате на четвертом этаже больницы «Сент-Люк-Рузвельт» и увидел сидящих в изножье кровати детектива Хит и Джеймсона Рука.
Никки встала и склонилась к нему.
— Как вы себя чувствуете, мистер Перкинс? Позвать сиделку или подать вам что-нибудь?
Он на миг прикрыл глаза и покачал головой.
— Пить…
Никки зачерпнула ложечкой кусочек льда из чашки на столике-тележке и дала ему пососать.
— Спасибо… что помогли жене. Она сказала, ваши копы прибыли, практически, сразу.
— Все улажено, мистер Перкинс. Хотя вы пока, наверное, этого не ощущаете. — Не дожидаясь просьбы, Никки дала ему еще ложечку со льдом. — Вы видели, кто это сделал?
Он покачал головой и поморщился от боли.
— Кто-то налетел на меня сзади. Вообще-то это спокойный квартал.
— Мы еще прорабатываем версии, но мне не верится, что это было случайное ограбление. — Никки поставила чашку на столик. — Учитывая попытку вломиться в ваш дом… это мог быть один и тот же человек.
Перкинс кивнул. Похоже, он тоже об этом думал.
— У нас нет полной уверенности, потому что ваша жена не видела взломщика. По ее словам, кто-то выбил окно и убежал, когда включилась сигнализация.
— На что
— Повезло же мне, — усмехнулся Перкинс.
Никки скептически вздернула бровь.
— Повезло преступнику. Стоит отметить еще, что часы и бумажник остались при вас.
— Он выхватил у меня портфель.
— Очевидно, портфель-то и был ему нужен. — Никки приподняла чашку со льдом, и редактор, покачав головой, поморщился. — Кому-то очень нужна была рукопись Кэссиди Таун, мистер Перкинс. — Никки так и не отыскала судью, готового поспорить с Первой поправкой, выдав ордер на обыск издательства, и ей очень трудно было скрыть досаду в голосе. — Помните, вы еще сказали, что у вас ее нет?
— Я не говорил, что у меня ее нет.
Никки услышала, как пошевелился за спиной Рук, и поняла, что тот разделяет ее мнение: «Редактору явно лучше, раз он снова начал играть словами». Этот тип и в суде, и на больничном судне будет пускать дымовую завесу.
— Согласна, вы не говорили — вы сделали вид, что у вас ее нет. Вам не приходит в голову, что сейчас неподходящее время для препирательств?
Не ответив редактор, опустил голову на крахмальную наволочку.
— Нам известно, что было у вас в портфеле. Мы нашли страницу с заглавием. И знаем, что остальные листы пропали. — Выдержав паузу, Хит сделала следующий ход. — Человек, ограбивший вас, еще на свободе. По описанию, которое мы получили, искать его бесполезно, поэтому нам необходим любой намек на мотивы. — Отвратительно было так наваливаться на парня с сотрясением мозга, переломом ноги и трех ребер, но Никки решила идти до конца и открыла свою первую карту — сыграла на страхе. — Ну как, вы хотите нам помочь или готовы рискнуть и дать ему шанс попытаться еще раз — когда вас не будет дома, а вашей жене повезет меньше?
Перкинс раздумывал недолго.
— Я позвоню на работу и распоряжусь, чтобы вам немедленно выслали копию рукописи.
— Если позволите, мы за ней кого-нибудь пришлем.
— Как пожелаете. Знаете, я взял ее с собой, потому что подумывал занести вам по дороге. Почти решился. — Лицо редактора помрачнело. — Всем нам было бы лучше, если только… — Он не договорил, неловко шевельнулся, попытался приподняться, чтобы заглянуть Никки в лицо. — Понимаю, вы сомневаетесь, учитывая историю нашего… общения, но поверьте, это правда, как перед Богом.
— Продолжайте.
— У меня нет заключительной главы. Нет. Материал, который я получил, неполон. Он охватывает только биографию Рида Уэйкфилда и месяцы перед его смертью. Последнюю главу Кэссиди не сдала, но говорила, что там подробно описывается, кто в ответе за его смерть.
— Погодите, — сказал Рук, — причиной смерти признана случайная передозировка. Я думал, Рид Уэйкфилд умер в одиночестве.
Перкинс качнул головой.
— Если верить Кэссиди Таун — нет.
Конечно, все это противоречило и заключению коронера, и сведениям, полученным Никки Хит в беседах со служащими «Драгонфлая». До сих пор все указывало на то, что наркоман не рассчитал дозу и тихо умер во сне и что никто не навещал его ни накануне вечером, ни в то утро, когда обнаружили тело.