Обнаженность
Шрифт:
Но приветствовали друзей они именно так, как свойственно всем русским семьям – крепко, не щадя хрупких косточек, обнимали и расцеловывали в обе щеки, оставляя влажный, горячий след и еле заметное покраснение.
Ольга Станиславовна - так звали женщину, лет 60 - доброжелательную, миловидную и спокойную, представленную мне ранее как "Мишина тётя". Она проводила нас на второй этаж, где мы остановились в небольшой комнате-студио с отдельной ванной. Было заметно, что эта часть дома изначально была предназначена для принятия гостей или родственников -
Ольга Станиславовна помогла нам немного освоиться, и уже было собиралась, как всегда, незаметно удалиться, но приостановилась у двери...
– Поешьте чего-нибудь с дороги-то, Миш! Наверное, ничего не ели целый день! Как раз ужин сейчас будет готов. – сказала она и мы охотно согласились, последовав за ней на кухню на первом этаже.
В их доме царила тишина. Василий Петрович сидел в кухне, сложив ногу на ногу, не отрывая взгляда от газеты, которую он широко разворачивал в руках.
Нас усадили за стол. Недолго расспрашивали о нашей учебе, ну и конечно же, о Москве, о которой мы рассказывали с Мишкой наперебой. Ольга Станиславовна, не скрывая своего довольства разговором о родной ей Москве, с усердством хлопотала, поднося нам приготовленные специально по случаю блюда - суп, ассортимент скандинавских маринованных рыб, в основном приправленных укропом, салаты и прочие блюда, которые мы изначально с удовольствием ели, но вскоре насытились до отказа.
Вдобавок ко всему, нас ждал десерт из марципана, залитого тремя видами шоколада.
Марципан- именно он остался для меня ярким, детским воспоминанием о странах северной Европы. Это липкое, слегка подсушенное тесто из протертого миндаля, приторно сладкое, изготавливаемое в самых различных формах и цветах, появлялось у нас дома каждый раз, когда кто-либо приезжал из поездки по Европе.
И после изобильного ужина, мы спешно поднялись наверх.
Я плюхнулась на диван и стянула с себя тяжелые ботинки.
– Я сейчас лопну!
– произнесла, поглаживая по животу.
– Вот это до сих пор как у русских! – заметил Мишка, тоже схватился за живот и плюхнулся рядом.
Нам понадобилось какое-то время, чтобы переварить ужин.
Прошло более получаса. Холодный ветер бил по окнам влажной моросью. Было около 10 вечера и в доме стало совсем тихо.
– Надо что-нибудь делать. Я пойду, приму душ.
– сказал Мишка, собрался с силами, поднял себя с дивана и направился в ванную.
Я присела, подобрала ноги и в скуке стала переключать телевизионные каналы, которые транслировали, в своём большинстве, на шведском языке.
Через несколько минут Мишка вернулся с загадочной улыбкой на лице.
– Ты что, уже принял душ? Я не слышала включенной воды.
– Да, нет, ты что, я только полотенце из шкафчика успел достать… и вот это… - он широко улыбнулся и протянул мне на ладони что-то мелкое, в виде небольшой, скрученной в прозрачную бумажку сигареты. В другой руке он держал зажигалку.
–
Мишка рассмеялся.
– Ты что, на самом деле не догадываешься?
– он поднёс её к моему носу.
Яркий, почти хвойный запах оставил не много вариантов для догадок.
– Это же...
– прошептала я, припрятывая его ладонь своей.
– Да! Это косяк!
– рассмеялся Мишка, вывернул руку и вновь раскрыл на ладони самокрутку.
– Откуда ты его достал?
– еще тише произнесла я и уже собиралась составлять план, как незаметно вернуть его на место.
– Да, из того же шкафчика, что и полотенце. Это, наверное, дядин.
Он вновь рассмеялся и грохнулся рядом со мной на диван.
– Он, наверное, здесь его от тёти прячет, а тут – облом - гости нежданно нагрянули!
Он еще раз понюхал "сигарету", поднёс ко рту, приблизив зажигалку.
– Миш, верни его на место! Не думай даже! Нас поймают.
– Ну, вот ты, тоже мне - смелая! Поймают, поймают... Как поймают? Ты представляешь себе, как мой дядя приходит завтра с утренней проповеди в церкви, ну или куда они там по выходным ходят, с новой газеткой в руках, поправляет свои очки на носу и серьёзно спрашивает: "А вы тут мой косяк, случайно, не курили?". Не трусь! Никто ничего сказать не может.
Он зажег сигаретку, еще раз понюхал, немного вдохнув тонкий, растворяющийся в воздухе дым, а затем с силой затянул её. Сморщился и немного покашлял. Протянул мне.
– Я не курю, ты же знаешь.
– произнесла я, посмеиваясь и наблюдая за Мишкиной реакцией.
– Я знаю, трусишка, я знаю.
Он сел рядом и вновь с силой втянул в себя воздух, а затем быстро склонился ко мне, прислонил свои губы к моим, немного приоткрыв их, и испустил клубок густого, белого дыма, который, казалось, наполнил меня до самого желудка.
Я закашлялась и засмеялась одновременно.
– Ну, Миш!
– произнесла капризно.
– Ну, что?
– повторил он, дразня меня моим же тоном, приблизился и нежно поцеловал меня в губы.
Затем вновь наполнился дымом и приложил свои губы к моим, но в этот раз я не отдалилась. Его близость мне нравилась, его игра меня завораживала...
Я приоткрыла губы, чтобы разделить с ним одурманивающий, немного горький на вкус дым и ответила ему страстным поцелуем.
Мишка посмотрел мне в глаза, проник рукой под мою футболку, дотронулся до моей груди, слегка сжал её в ладони.
– Миш, пообещай, что это ничего не изменит.
– произнесла я, позволяя его руке всё больше овладевать моим телом.
– Я обещаю. Все, что произойдет здесь, останется навсегда между нами.- шептал он, снимая с меня футболку.
– Ты сводишь меня с ума.
– произнес, пробегаясь глазами вслед своим рукам.
Я сняла с него футболку, расстегнула джинсы…
Его тело содрогалось в ответ на каждое моё прикосновение.
Я запустила руку под его боксеры. Мне не терпелось вновь почувствовать его...