Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905
Шрифт:
В это же время осадная артиллерия открыла шквальный огонь по укреплениям второй линии обороны, а пехота противника атаковала Большое Орлиное гнездо. Небольшой гарнизон укрепления мужественно отбил атаку, потеряв 64 солдата из 70. К началу второй атаки противника на Большое Орлиное гнездо подошли подкрепления, и неприятель снова был отбит. Уцелевшие японские солдаты укрылись в ямах, а на укрепление посыпались снаряды 11-дюймовых гаубиц. В это время в штабе обороны было получено донесение: «Орлиное пока держится... Все окопы срыты, орудия подбиты. Ни одно не действует; пулеметы тоже...» {176}.
Положение
Но участь Орлиного гнезда была предрешена; резервов больше не было. Снять роты с неатакованных участков Западного фронта, как это делал Кондратенко, Фок не хотел, да это и противоречило бы его намерениям. Около 3 часов дня в штабе крепости была получена телефонограмма от начальника штаба Восточного фронта: «Орлиное очищено нами...» {178}
Последними оставили Орлиное гнездо фельдфебель десантной роты с «Победы» Булыгин и матрос Назимов. Уходя, они вынесли тяжело раненого командира своей роты лейтенанта Тимирева.
После падения Большого Орлиного гнезда генерал Фок заявил Стесселю, что удержаться нельзя ни на второй, ни на третьей линиях. Иными словами, — нужно, пока не поздно, капитулировать.
После этого Фок, минуя генерала Горбатовского, послал предписание подполковнику Лебединскому немедленно очистить Малое Орлиное гнездо, Куропаткинский люнет, батарею литера Б и все участки Китайской стенки, которые еще находились к этому времени в руках русских. Лебединский о полученном приказании сразу же доложил Горбатовскому, как своему непосредственному начальнику. Горбатовский ответил: «Ни в коем случае не исполнять этого приказания» {179}.
Вскоре Горбатовский получил телефонограмму из штаба Фока, в которой говорилось, что следует удерживать Курганную, Лаперовскую, морские батареи на второй линии и что это на сегодня крайне важно. Вслед за телефонограммой прибыл посыльный и привез письмо, в котором сообщалось, что к японцам послан парламентер с письмом Стесселя о капитуляции.
Между тем русские продолжали удерживать на первой линии обороны Малое Орлиное гнездо, Куропаткинский люнет и батарею литера Б, но положение войск было тяжелое, и они несли большие потери. По существу, они были окружены. Около 6 часов начальник отдела подполковник Лебединский донес Фоку, что Горбатовский не разрешил очистить батарею литера Б. Тогда Фок послал Горбатовскому следующее приказание:
«...Предписываю немедленно отдать распоряжение об очищении литера Б. Не заставьте меня принять побудительные к тому меры...» {180}.
В то время, когда Фок, ревностно выполняя приказы Стесселя, очищал укрепление за укреплением, отдавая их неприятелю и грозил своим подчиненным, не желающим отступать, сам Стессель завершал акт измены родине — отправлял парламентера с заранее
Глубокой ночью русские оставили первую линию обороны. [218]
О сдаче крепости Вирен узнал от Стесселя раньше, чем был официально об этом уведомлен Рейсом днем 1 января. В письме ему предоставлялось право делать с кораблями то, что он найдет нужным. Под давлением офицеров Вирен отдал приказ взрывать уже затопленные из-за его бездействия броненосцы и крейсеры. Вечером с Золотой горы были поданы условные сигналы для уничтожения кораблей. Взрывы продолжались всю ночь. Были подорваны, но не приведены, снова по вине Вирена, в полную негодность броненосцы «Ретвизан», «Победа», пять миноносцев, два минных крейсера и другие. Корабли оказались неподготовленными к уничтожению; приказ об этом адмирал отдал, но исполнение его не проверил.
Матросы, солдаты и офицеры, естественно, не желали увеличивать трофеи японцев, и поэтому, несмотря на приказы Стесселя и других предателей ничего не портить, они уничтожали корабли, судовой док, минные и артиллерийские склады флота, мастерские порта и многие орудия и батареи на суше.
В ночь на 2 января Порт-Артур и его окрестности были охвачены сплошным пожаром. На рейде горел броненосец «Пересвет», в проходе на внешний рейд пылал пароход — буксир «Силач». Громадный костер представлял собой «минный городок». Много пожаров наблюдалось на Тигровом полуострове. За Золотой горой сжигался порох: время от времени там вздымались к небу огромные клубы ярко-розового дыма, озаряя многострадальный, израненный город. Всюду матросы и солдаты ломали приборы, сжигали заряды, бросали в воду и зарывали в землю снаряды.
Чтобы затруднить японским кораблям вход в гавань, на фарватере были затоплены крейсеры «Джигит» и «Разбойник» и другие суда. На внешнем рейде, как уже говорилось, был потоплен броненосец «Севастополь» и взорвана канонерская лодка «Отважный».
Для спасения полковых знамен, секретных документов и разных ценностей был назначен миноносец «Статный».
Ночь на 2 января выдалась пасмурной, дул ветер. Ожидая русские корабли в море, японцы усилили дозорную службу. Но это им не помогло. В течение ночи «Статный» трижды встречался с японцами. Искусно маневрируя, он обманул их и благополучно достиг китайского порта Чифу. Знамена и архивы были спасены.
Без особых усилий прорвались через блокаду миноносцы «Смелый», «Властный», «Сердитый» и «Бойкий» и несколько минных и паровых катеров. Ни один из них не погиб и не был захвачен противником.
Прорыв миноносцев свидетельствовал о том. что с неменьшим успехом это могли сделать и другие корабли. Но предатели, как известно, уготовили им другую участь. 6 декабря Вирен не без ведома Стесселя не разрешил вывести корабли в море, и они после падения Высокой горы были потоплены во внутренней гавани [219] артиллерийским огнем с суши. Впоследствии большинство кораблей японцы подняли из воды и отремонтировав их ввели в строй своего флота.